Хочу на остров!
Шрифт:
В лифт зашел мужчина, поздоровался, для Садиста это было уже подозрительно, наивная Красавица улыбнулась человеку в ответ, просто в ответ улыбнулась, у нее же было прекрасное настроение… На четвертом этаже незнакомец вышел, и как на грех в лифте больше никого не было.
Блондинка говорила, что самое ужасное, когда ты заперта и никуда не можешь убежать. Конечно. Но если бы кто-то вдруг сразу сумел остановить лифт, открыть ей двери, побежала бы она от своего Садиста? Побежала бы, наверное. А может быть, и нет.
Женщина валялась на полу, мужчина бил ее ногами. Подробности смаковать не буду, интервью с маньяком не мой
Когда открылись двери, Садист сбежал, а бедная Блондинка выползла из лифта на карачках. Ей вызвали скорую, оттуда она позвонила подружке, та отвезла ее в полицию, потом опять в ЗАГС, подавать заявление на развод.
Барменша, утомленная своим Токсиком, сказала, что и ей тоже пора разводиться, спасаться, бежать… С Токсиком не жизнь, он ее уничтожает, самооценка у нее ноль, он с ней не спит, денег не дает, ребенком не интересуется, а значит, не о чем жалеть, не стоит больше сомневаться, нужно просто принять твердое решение.
– Пиши, – кивнула ей Блондинка.
– Напишу, я напишу… – обещала Барменша. – Пару дней буквально мне надо, чтобы уж точно не сомневаться.
Две недели Блондинка провалялась в кровати, Барменша ее навещала, помогала по хозяйству и все время плакала. Ей было жалко и подругу, и себя, но на развод она никак не могла решиться. Объясняла свои сомнения путано, говорила, что Токсика любит, и что любовь великое всепрощающее чувство. В ответ на эту лирику Блондинка опять спросила про секс. Барменша в ответ зарыдала.
Они поплакали, эти две кулемы, и решили для начала просто сбежать от проблем, хотя бы на неделю. Молодцы, девчонки! Не могу сказать, что от проблем они сбежали, зато на мою голову весь свой навоз с удовольствием высыпали. На море девочкам заметно полегчало, они расслабились, подзагорели, Барменша превратилась в смуглую красотку. Блондинка тоже вроде селфи делать начала, не прямо мордой в камеру, а аккуратненько, бочком, три четверти. С утра до обеда подружки потягивали пиво на пляже, в шезлонгах под навесом, им было хорошо. А на меня вдруг накатила волна тревожности.
Мне стало страшно в воде. Ведь мир жесток, мир глуп, мир бесконечно деградирует, повсюду звери в человеческом обличье, и если я утону – то все, хана моим детишкам, их сожрут. Пока я морда к морде не столкнулась с побитой Блондинкой, мне в голову такое не приходило, а тут пошли загоны. Увидела у нее фиолетовые подтеки от синяков и поняла – все, эволюция остановилась! Среди нас каннибалы! Мой идеальный маленький мир соседствует с чужим адом, с чужим безумием, и от этого мне стало неприятно. Неприятно смотреть на цветочки, когда рядом с твоим безупречным газоном воняет чужая помойка.
И вот я как обычно заплываю за буйки, съезжаю пузом по волнам, все хорошо. А когда подплываю к утесу, туда, где волна бьет о камни сильнее, мне становится страшно, и когда муж сказал, что мы дозрели до серьезного заплыва, я совсем испугалась.
Мой муж поглядывал все время на островок, который был напротив нашей бухты. Золотистый небольшой островок, до которого по всем навигаторам было не больше пяти километров,
– А не махнуть ли нам на этот остров?
Раньше, еще в прошлом сезоне, я бы ответила четко – махнуть. Но теперь, когда меня зажало это напряжение, которым меня заразили побитые женщины, я начала сомневаться. По картам выходило, что до острова всего четыре с половиной. А если взять с собой катамаран и плыть по очереди, потом на острове немного отдохнуть, тогда вообще беспокоиться не о чем. Но я начала верещать.
– Открытое море! В море может начаться неожиданный шторм! Налетит волна! Ураган! Катамаран утонет! Акулы! Медузы! Судороги! Стемнеет!
Муж сказал, что все это ерунда, что он меня спасет, если что, и я должна ему довериться на сто процентов, тем более, прогноз погоды хороший и плыть недалеко.
– Не волнуйся, мышь моя, – уговаривал муж, – ты сегодня проплыла три бухты, а это, между прочим, больше шести километров.
Да, шесть километров я спокойно проплыла, но это же вдоль берега! Я видела буйки! Когда я вышла из воды, меня качало, я устала, это была приятная усталость, и легкое покачивание на волнах продолжалось, когда я пробиралась к нашим шмоткам по горячей гальке. Мне не хотелось в ресторан, лень было двигать куда-то по жаре, я решила сварить тигровые креветки, которые продавал старичок на причале, и взять у тетки персиков… Огромные у тетки были персики и сладкие, откусишь – сок течет. В номере у нас было вино, прозрачный тончайший мускат, и я все это предвкушала, я спешила к рюкзаку с вещами по раскаленной гальке, мы обходили зонтики и полотенца, которыми был густо застелен пляж.
Наш рюкзак мы бросали прямо на песке, у первого ряда шезлонгов, чтобы не потерять. Там обычно загорали наши соседки, и в этот раз они тоже были на месте и сами к нам подошли. Красавица была очень взволнована, слезы у нее были наготове, она сказала нам, что потеряла дочку. Больше часа прошло, как они ее упустили из виду, и это еще удивительно, что только час прошел, они могли бы и весь день трендеть, ничего не замечая, о своей женской доле.
Мы девочку не видели. Обычно мы ее встречали на буйках, она любила сплавать на буйки и висела там на красном бревне из пластика. Ребенок плавал вполне прилично, вроде бы ее водила бабушка в бассейн, то ли к тренеру, то ли в секцию, так что к морю ребенок был подготовлен. Она могла, конечно, затеряться на пляже, в этом компоте из человеческих тел, но пляж был небольшой.
– Поищите у водопада! – я показала на утес, закрывающий нашу бухту. – Там дети прыгают, ныряют, там куча детей…
Красавица с Барменшей побежали к водопаду, а мы пошли к себе. Я искупалась, смыла соль, закуталась в белое полотенце, и все мечты мои сбылись. Креветки, персики, вино… И муж уговорил меня поплыть на остров, а потом мы уснули как два счастливых зайчика и проспали аж до пяти часов.
Меня разбудили крики. В коридоре послышалась беготня и рыдания. Кричала Барменша, она кричала администратору: «Сделайте что-нибудь!» Администратор был типичный черногорец, невозмутимый и неторопливый, он отвечал по-русски, что сейчас приедет полиция, и все будет хорошо. Блондинку трясло, она не нашла свою дочку на пляже, и не знала, где и как ее искать.