Хочу на остров!
Шрифт:
– Не смейся, – нахмурилась зубастенькая командирша и выложила самый главный аргумент: – Она у Катьки мужа увела.
Вот это разговор! Вот это уже другое дело!
Девушки притормозили на секунду, посмотрели на Кэт с вопросом, можно выкладывать ее подробности или нет.
– Ах… – улыбнулась Кэт, – это такая тупая история… Я делала рекламу казино. Мне нужно было две модели. Ну я и взяла своего мужа и Тому. Поснимались удачно. Она родила.
– И ничего невозможно было сделать! – зашептала темненькая хулиганистая малышка. – У них все слишком быстро закрутилось, и все у Катьки на глазах!
–
Через месяц после съемки Кэт взяла телефон мужа, случайно, конечно, случайно, и в телефоне было сообщение. Она его открыла и упала – там было фото, фото самого настоящего женского сердца, и мозга, и души.
– С интересной причесочкой, – заржали девушки, поглядывая на исчадие, они предполагали, что она опять кому-то посылает интимные фото.
Блондинка, то есть эта самая Тамара, ждала кого-то, вероятно, она поняла, что мы говорим про нее, и прямо на нас посмотрела.
– Скучает… – решили девушки. – Помириться, наверное, хочет.
– В этом городе у нее не было никаких подруг, только мы.
– Она осталась совершенно одна! Катькин муж от нее ушел.
– Ушел?!
Не мое было дело, конечно, но я начала втягиваться в этот сериал. Я потому и не люблю женские компании, вся эта болтовня забивает голову, и хочешь ты того или нет, тебя затягивает в чужую суету как в теплое болото.
– Через год, как она родила, он уже замутил с новой бабой. И новая тоже от него родила! И он ее тоже оставил!
– Супермачо! Катюх!.. Он у тебя был супермачо!
– А там и есть-то… – усмехнулась Кэт, – шибздик! Ножка тридцать девять, вечно хныкал, чтобы я его кроссовки не носила.
– А эта сучка сейчас живет в коттедже его мамочки. Ты знаешь этот дом! Серый особняк с пристанью. Видела ты этот дом! Там они все и живут, маман его, и Тамара с сыном, и сестра его, с сестрой мы тоже дружили раньше…
– Мы как-то раз к сестре заехали, в саду у них сидели… А эта шлюха вышла на балкон и смотрит на нас… С ребенком вышла, типа мы сейчас все должны растаять.
– Мы увидели, что она спускается, и сразу уехали. Даже здороваться с этой тварью не стали.
Девушки сощурились все три как волчицы и окатили бывшую подругу ледяным презреньем, а маленькая хулиганистая брюнеточка громко, чтобы та могла услышать, заявила:
– Прощать нельзя такое!
Короче, Санта-Барбара. И сразу десять серий. Для утреннего кофе многовато. Эти бабенки забили мне голову. Самое смешное, когда они показывали мне отснятое, я не могла понять: где я, и почему я совсем на себя не похожа?
Я решила, что нет, ни за что я свои рекламные съемки не доверю ни маленькой брюнетке, ни этой зубастенькой, я решила опять сниматься с Катей. В первый раз я у нее все время получалась коровой, наверное потому, что сама она невысокая, аккуратненькая, на меня ей приходилось смотреть снизу. Потом я села в кресло, и дело пошло лучше.
Каким-то чудом человек, который снимает, передает на фото свое отношение к тому, кого снимает. Поэтому, наверное, я у мужа получаюсь маленькой толстой мышью. Но ладно я… Меня снимать непросто, не каждый сможет из кучи моих пороков вытащить изюминку. Совсем другое
В кафе вошел мужчина, в очках, с хвостом, я поняла, что это шеф рекламного агентства. Блондинка помахала ему, видимо, его она и поджидала, он вроде бы ей улыбнулся, сделал шаг, но стайка проворных гиен не пропустила его к телу. Девушки быстренько блокировали шефа, обступили его со всех сторон и что-то тараторили ему как цыганки.
Блондинка ушла. Она мне понравилась. У меня тоже были времена, когда я в сумочке носила сувениры из секс-шопа и обожала каблуки и платья, и была помешана на сексе. Кстати, я заметила, старые шалавы всегда пугаются, если им показать вибратор. Имитируют удивленье. Не знаю, что там на меня нашло в кафе… Пока девчонки разговаривали с шефом, я взяла и аккуратно проверила у них сумочки. И что вы думаете? У двух! У двух из троицы в сумке лежал вибратор.
Как только блондинка ушла, девушки оставили своего шефа за ненадобностью и вернулись ко мне бурлящими.
– Какая наглая! Она все время к нам лезет!
– Она присылает свои фото нашему шефу!
– Какие фото? – я не поняла. – Интимные, что ли?
– Нет, – улыбнулась Кэт. – Она теперь тоже фотограф. Я ж ее научила…
– Да какой она фотограф! – наморщилась брюнеточка. – Купила камеру и щелкает!
И конечно, после этого мне сразу пришла мысль поработать с исчадием. Съемка у воды! Я люблю воду. Вот так меня и занесло в загадочный особнячок с пристанью.
Вообще-то сюда уже сто лет никто не причаливал. Пристань сделал отец того самого мачо для себя, для двоих сыновей, чтобы кататься по реке на маленькой яхте. Потом он ушел из семьи, яхту продали. Серый особняк оказался совсем не шикарным, это был просто громадный домяра. Три этажа, два подъезда, какие-то претензии былые: балконы, мрамор на крыльце, колонны… Колонны до конца не дотянули, видимо, их пытались влепить с опозданием, когда уже поставили крышу, и промахнулись немножко. Получилось, что столбы подпирали небо, вероятно, в планах было продлить террасу над колоннами, но затею бросили. Дом казался недостроенным, родители нашего маленького мачо замахнулись на родовое поместье, но не сложилось.
Первый раз в этот дом Тамара попала ночью и сразу же застряла в туалете, что-то там было не так с дверными ручками, она пыталась выбраться, дергала дверь со своей стороны, а с обратной стороны дверь тянула хозяйка всей этой недвижимости, мать маленького мачо.
– Так мы и познакомились, – вспоминала Тамара. – Она мне говорит: «Девушка, не ломайте дверь! Вы у меня не первая ее ломаете, чинить замучилась за вами».
Я видела ее, хозяйку. Маленькая, темненькая, с короткой стрижкой проворная дама, поздоровалась со мной на бегу. Она собиралась куда-то ехать с внуком, с красивым мальчиком лет трех, это был сын Тамары.