Хочу «Оскар»!
Шрифт:
Этого Таня тоже не знала, а Алиса знала все. Таня окончательно пала духом.
Тем вечером они поужинали на кухне. Девочки помогли накрыть стол в столовой для завтрашнего дня, они достали хрусталь и фарфор, и скатерть, которую стелили на стол в этот день каждый год, – она принадлежала еще бабушке Питера. Мэган так ничего и не сказала матери о своих переживаниях. Она отсидела за столом положенное время и ушла к себе. Она вела себя с Таней, как с посторонним человеком. Всякий раз, когда Таня пыталась заговорить с Мэган, та отвечала односложно, явно пытаясь поскорее отделаться от разговора и вопросов матери.
Она уже наполовину подготовила пакет документов для
– Со мной все в порядке, ма, – бросила Мэган, – не суетись!
Общий язык, обретенный было в Лос-Анджелесе, был забыт. За время, прошедшее после начала съемок, когда Таня не могла приехать домой, она снова утратила связь с Мэган. Таня была не в силах перебросить мост через разделяющую их пропасть, а Мэган не желала ей помочь. Она просто замкнулась и при малейшей возможности исчезала в своей комнате. У Тани ныло сердце. Ей казалось, что она никудышная мать, хотя Молли постоянно твердила, что дело не в этом. Девочки относились к ней совершенно по-разному. Наконец, к радости Тани, появился Джейсон, расставшийся с друзьями, и направился прямиком к холодильнику. По дороге он поцеловал мать.
– Привет, ма! Умираю от голода.
Таня улыбнулась, заслышав знакомое приветствие, и предложила Джейсону приготовить для него чили. Джейсон пришел в восторг и уселся пока за стол, прихватив стакан молока. Возможность приготовить ужин сыну вернула Тане равновесие – она снова почувствовала себя полезной. Пока Таня ставила сковородку в духовку, Джейсон и Молли разговаривали о школе. Пришел Питер, и на кухне сразу возникла приподнятая атмосфера. Разговор оживился. Через несколько минут появилась и Мэган.
Она посмотрела на брата и, даже не поздоровавшись, сообщила ему:
– Я порвала с Майком. Он обманывал меня с Донной.
Но матери она так и не сказала об этом ни слова. Мэган без колебаний делилась своими проблемами со всеми, но только не с Таней.
– Ну и ну! – воскликнул изумленный Джейсон. – Да он просто тупица. Она его кинет и недели не пройдет.
– Я не собираюсь с ним мириться, – отрезала Мэган.
Она разговаривала с братом об этом, пока он ел. Теперь на кухне собралась вся семья, но Таня чувствовала себя лишней. Она была словно человек-невидимка – а ведь раньше все вращалось вокруг нее. Раньше все они нуждались в ней. А теперь они научились справляться без нее. Таня чувствовала себя совершенно ненужной. Она ни на что не годилась – разве что открыть банку консервов и разогреть их в духовке, больше от нее никакого толка. Таня посмотрела на Джейсона. Джейсон разговаривал с Питером о своем месте в теннисной команде, попутно выслушивая отчет Мэган о ее личной жизни. К Тане же никто не обращался. У нее было такое чувство, словно ее здесь нет. Родные, даже не желая того, закрылись от нее в своем мире, где ей не было места.
Таня села за стол и попыталась участвовать в разговоре всякий раз, как подворачивалась такая возможность. Наконец Джейсон закончил есть, встал и поставил тарелку в посудомоечную машину. И вместе с сестрами он ушел с кухни, оживленно разговаривая. Уже на пороге Джейсон оглянулся через плечо и сказал:
– Спасибо за чили, ма.
– На здоровье, – отозвалась Таня и посмотрела на Питера. Тот молча наблюдал за ней.
– Ты управляешься куда лучше меня. У меня каждый вечер образуется бардак на кухне.
Питер улыбнулся. Он был счастлив, что Таня наконец дома. Между их последней встречей и сегодняшним днем прошли долгие две недели.
– Хорошо наконец оказаться дома, – улыбнувшись мужу, сказала Таня. – Хотя и странно как-то, –
– И снова будет, когда ты вернешься домой. Они знают, что ты очень занята, Тан, и не хотят тебя беспокоить. Алиса же здесь рядом – под боком. Она скучает по своим детям и рада, что она может помочь нашим.
– У меня такое чувство, словно меня отсюда уволили, – сокрушенно сказала Таня, поднимаясь по лестнице в свою комнату. Питер следовал за ней. Из комнаты Джейсона доносились голоса детей: Джейсон и девочки оживленно разговаривали и смеялись. Джейсон включил музыку. Дом снова ожил.
– Не говори глупостей! Ты просто в отъезде. Когда ты вернешься, все будет по-прежнему: они снова будут делиться с тобой, как сейчас делятся с Алисой или с подругами. Они растут.
Питер был прав, девочки взрослеют, меняются, а Тани нет рядом. Хуже всего было то, что она покинула родное гнездо первой – она, а не девочки. Это шло вразрез с естественным ходом вещей. Что ж, Мэган можно понять, Таня не винила дочь. Ее саму терзало чувство вины.
– Я кажусь себе отвратительной матерью. Видишь, Мэган быстро нашла мне замену – она уже привязалась к Алисе всерьез.
– Алиса хороший человек, Тан. Она не посоветует Мэган дурного. Надо только радоваться их дружбе.
– Дело не в этом. Дело в том, что мать Мэган – я, а не Алиса. А Мэган, кажется, забыла об этом.
– Нет, не забыла. Просто ей нужен кто-то рядом, с кем она может откровенно поговорить. Со мной она о своих личных делах не говорит.
– Она может в любой момент позвонить мне на мобильный, Молли же звонит. И ты тоже.
– Дай ей время, Тан. Она перенесла твой отъезд тяжелее всех нас. Она простила тебя, просто она отвыкла от тебя.
Таня кивнула. Это было правдой. И слышать эту правду было больно.
Тане казалось, что она теряет дочь. Привязанность Молли ничто не смогло поколебать, и Джейсон неизменно звонил ей хотя бы раз в несколько дней, поболтать, если выдавалась свободная минута, или спросить совета касательно учебы. В некотором отношении он был ближе к матери, чем к отцу. А Мэган в новых обстоятельствах поспешила оттолкнуть мать от себя словно в отместку за то, что Таня их оставила. Таня боялась, что возникшая между ними пропасть не исчезнет уже никогда. Все, на что она годилась сейчас, – познакомить дочь с кинозвездами. Таня даже не предполагала раньше, что будет так страдать, у нее было такое чувство, что она лишилась руки или ноги. Конечно, и Мэган тоже переживала, но старалась не показать этого Тане. Питер считал, что нужно просто дать Мэган время, но Тане казалось, что это не решит проблему, а еще больше отдалит дочь от нее. Она теряла дочь. Та променяла ее на Алису. И виновата в этом была не Алиса и не Мэган, а она, Таня.
– Не мучайся ты так, – снова и снова твердил ей Питер. – Думаю, когда ты вернешься домой, все наладится.
– Но до этого еще несколько месяцев! – сказала Таня. – Они уже почти закончили готовить документы для колледжа, а я им не помогала, потому что меня здесь не было.
Настроение у Тани было хуже некуда. Она чувствовала, что пропускает что-то самое важное в жизни дочерей. Влюбленности, ссоры, подготовка к колледжу, их радости и разочарования и все мелочи их будничной жизни, которыми девочки теперь охотно делились с Алисой и Питером. Это угнетало Таню больше, чем она могла себе представить.