Хочу «Оскар»!

Стил Даниэла

Питер смотрел на нее с таким видом, словно не верил ей. Они так и сидели за столом друг напротив друга, но сейчас пропасть, разделявшая их, была больше Великого Каньона.

– Не думаю, что это по-прежнему так. Ты вспомни, какую жизнь ты там ведешь. Посмотри правде в лицо, Тан: ты не захочешь возвращаться сюда, – убежденно произнес он.

– Прекрати потчевать меня этой чушью! Я хотела поработать над этим проектом – всего один раз, черт подери! И только! Для меня ничего не изменилось. Моя жизнь – здесь!

– Да ну? – Питер

произнес это в точности как Мэг. Тане захотелось отвесить ему пощечину, но она сдержалась. Значит, Питер не верил ни единому ее слову?! Но это не ее вина, виноват он! Она работала в Лос-Анджелесе, но не спала ни с кем. А вот Питер оставался в их доме, бок о бок с дочерьми, и изменял ей.

– Что ты собираешься делать? Чего ты хочешь, Питер? – спросила Таня и затаила дыхание. Постаревший на глазах Питер уткнулся взглядом в собственные руки, потом перевел взгляд на Таню.

– Я не знаю. Все это слишком неожиданно. Я не заметил, как это случилось, и, думаю, Алиса тоже, – честно признал он. Сейчас Таня казалась ему незнакомкой. Он никогда прежде не видел ее в таком гневе. На самом деле Таня была убита горем, но горе излилось наружу гневом.

– Вот в это я не верю! – гневно произнесла Таня. – По-моему, она обхаживала и тебя, и детей. Как только я уехала, она тут же ухватилась за представившуюся возможность. А Мэган она приручила еще с лета!

– Алиса не приручала Мэган. Она любит ее. Питер защищал Алису, и это еще больше потрясло Таню.

– А ты? – хрипло спросила Таня, по щекам ее потекли слезы. – Ты ее любишь?

– Я не знаю. Я понимаю только, что ничего не понимаю. Я никогда не обманывал тебя, Тан. Ни разу за двадцать лет. Я хочу, чтобы ты это знала.

– Какая теперь разница? – всхлипнула Таня. Питер попытался погладить ее по руке, но Таня отдернула руку.

– Для меня – большая, – со страдальческим видом произнес Питер. – Этого никогда бы не случилось, если бы ты не уехала.

Это было несправедливо – обвинять в случившемся Таню. Но тем не менее выходило, что Питер винил ее?! Может быть, он был не так уж не прав?

– А что мне было делать? Я не хотела уезжать после Дня благодарения, но ты сказал, чтобы я ехала, если не хочу, чтобы против меня выдвинули иск!

– Это правда!

В любом случае было уже слишком поздно. Невозможно было делать вид, что ничего не произошло. Питеру следовало принять решение. Точнее, им обоим.

– И что ты теперь собираешься делать? – со страхом спросила Таня. – Это интрижка или что-то более серьезное? Ты сказал, что не знаешь, любишь ли ты ее. Что это означает?

Тане стоило большого труда произнести эти слова, но она хотела знать. Она имела на это право.

– Ровно то, что я сказал. Я не знаю. Я люблю Алису как друга, она – чудесная женщина. Мы замечательно проводили время все вместе, у нас много общего – я ведь не один год знаю ее. Мне многое в ней нравится, но я никогда прежде об этом не думал. Но я люблю тебя, Тан, и всякий

раз, когда я это говорил, я говорил искренне. Но я ничего не могу с собой поделать – я не верю, что ты захочешь и дальше жить здесь. Ты переросла эту жизнь. Ты этого еще не понимаешь, но я это понял, когда приезжал в Лос-Анджелес. Ты теперь одна из них. Мы с Алисой сейчас куда ближе друг другу, у нас с ней теперь больше общего, чем у нас с тобой.

Слова Питера были убийственно жестокими. Таня взглянула на него широко распахнутыми глазами.

– Как ты можешь так говорить? – она была в ужасе. – Это несправедливо! Я работаю над фильмом, пишу сценарий. Я не какая-нибудь там кинозвезда. Я тот же самый человек, каким была три месяца назад. Это несправедливо с твоей стороны – предполагать, что я купилась на всю это мишуру и не захочу возвращаться домой. Либо вернусь, но буду несчастна здесь. Я не хотела там оставаться! Я хотела вернуться домой, к нашей обычной жизни! Я на самом деле люблю тебя, и я ни с кем не трахалась в Лос-Анджелесе, я не хотела этого! – глотая слезы, говорила Таня.

– Мне плохо верится, что ты захочешь вновь вернуться к прежней жизни, – мрачно произнес Питер. Это было его оправдание содеянному.

– Так что ты имеешь в виду? Ты взял другую жену еще до того, как я уволилась с этой должности? Чем ты занялся – стал устраивать собеседования с соискательницами? «Требуется домохозяйка. Писательниц просьба не беспокоиться» – так, что ли? Что с тобой случилось? И что случилось с Алисой? Куда подевались ваши порядочность, доверие и честь? Алиса называла меня своей лучшей подругой. Отчего же вдруг оказалось, что меня можно обманывать и предавать только потому, что я уехала работать в Лос-Анджелес? С твоей подачи, не могу не заметить.

Таня уставилась на Питера, гневно сверкая глазами, но за этим гневом таилось отчаяние. Питер не знал, что ей ответить. Он понимал, что Таня права, но это ничего не меняло. Они не могли повернуть время вспять. У него был роман с Алисой.

– И что же ты теперь собираешься делать, Питер?

– Не знаю.

Питер пребывал в смятении. Ровно этот же вопрос ему задала и Алиса – не далее как сегодня утром. В мгновение ока три жизни полетели под откос.

– Ты можешь перестать видеться с ней и попытаться спасти наш брак?

Таня пристально взглянула на Питера, понимая, что никогда больше не сможет доверять ему. И как он сможет избегать встреч с Алисой, если она живет в соседнем доме? Как только Таня уедет в Лос-Анджелес, все вернется на круги своя. Таня не доверяла больше ни ему, ни Алисе. Ее саму и ее брак словно бы поразило молнией с ясного неба. Что вообще можно сделать в подобном случае? Тане хотелось знать, что думает Питер – если, конечно, он сам это понимает. А он, судя по всему, не понимал. Он до сих пор не отошел от потрясения из-за содеянного и от того, что Таня обо всем догадалась. На них словно бы обрушилось цунами.