Хочу «Оскар»!
Шрифт:
– Не знаю, – повторил он и взглянул Тане в глаза. – Я хочу восстановить наш брак, Тан. Я хочу, чтобы все снова было так, как до твоего отъезда в Лос-Анджелес. Но в то же время я хочу понять, какие чувства я испытываю к Алисе. Должно быть, за этим что-то стоит – иначе ничего бы и не произошло. Мне было одиноко, и я устал успевать везде сам, но, честно говоря, не думаю, что причина только в этом. Возможно, тут кроется нечто большее. Это не было всего лишь случайной ошибкой или всплеском эмоций. Я с радостью объяснил бы тебе все, но я сам еще не разобрался. Я полагаю, что теперь нам троим надо разобраться в себе.
– И что же ты предлагаешь? Устроить собеседование по очереди? И сколько времени тебе на это нужно? Ты – вы оба! –
– Мне нужно время, чтобы понять это, – глухо произнес Питер.
Им всем нужно было время. Алиса сказала ему, что любит его и полюбила еще после смерти мужа. Но раньше она всегда считала, что у нее нет никаких шансов завоевать внимание Питера, а вот теперь шанс появился. Питер не знал, что ему делать с этим признанием. Он был сокрушен, растерян, раздавлен. Он не знал, что ответить Тане, но он не знал, что ответить и себе.
– Хочешь, я брошу работу над фильмом? – предложила Таня. – Я брошу.
Питер покачал головой.
– Они подадут на тебя в суд и потребуют возмещения ущерба. Нам только этого и не хватало для полного счастья. Все только станет еще хуже. Тебе придется возиться с этим фильмом до конца.
– А вы с Алисой будете тут трахаться всю неделю, пока я буду там работать? Как по-твоему, что об этом подумают твои дети? Вряд ли они тебя поймут и одобрят, вряд ли сочтут героем.
– Да какой я герой?! Я чувствую себя последней скотиной. Послушай, Тан, я наломал дров, я оступился, я совершил чудовищную ошибку. Я обманул тебя, так получилось. Я не могу уже ничего изменить и сделать так, чтобы этого не было. Но мне нужно понять, что это было: случайная ошибка или нечто большее. Сейчас я провожу с Алисой гораздо больше времени, чем с тобой, Тан. У нас с ней много общего. У нас одинаковые увлечения, общие друзья, одни и те же представления о жизни. Ты же теперь где-то в заоблачных далях и занимаешься чем-то совершенно другим. В душе ты всегда этого хотела – признайся честно. Возможно, ты и вправду просто хотела писать и ничего больше, но остальное выдали в нагрузку. Ты не можешь отделить свою работу от той жизни, которой ты сейчас живешь. Эта работа диктует и стиль жизни. На мой взгляд, в бунгало «Беверли-Хиллз» тебе теперь гораздо уютнее. Я не представляю, чтобы ты снимала квартиру в каком-нибудь дешевом районе или пользовалась автобусом вместо лимузина, который они тебе предоставили. Тебе все это нравится. Да и почему бы нет? Ты это заслужила. Только мне не верится, что через шесть месяцев ты все это бросишь. Мне кажется, ты захочешь сделать еще один фильм, и еще, и никогда больше не вернешься ни к нашей жизни, ни ко мне.
– Ты не имеешь никакого права принимать решения за меня или говорить мне, что я чувствую или чего я хочу! Я хотела лишь одного: выполнить эту работу и вернуться домой. А теперь ты мне говоришь, что я не могу этого сделать, что у меня, возможно, не будет дома и что мое место может занять другая!
– Так получилось, Тан, – печально произнес Питер. – Я этого не хотел.
– Но тем не менее сделал. А я – нет. Я ничего такого не сделала, чтобы заслужить это, за исключением того, что на девять месяцев уехала работать в другой город. Я же приезжала домой при малейшей возможности!
Таня умоляла Питера о справедливости, но ситуация была несправедлива. Жизнь вообще далеко не всегда справедлива.
– Возможно, раньше я и сам себя не знал, – честно признался Питер. – Не рассчитал я своих сил, не могу я один. Мне нужно, чтобы кто-то был рядом каждый день, не знаю, как я пережил эти три месяца. Я не могу заботиться о девочках, работать, готовить и следить за домом. Я не могу один тянуть все это, – сказал Питер, взглянув на Таню, и Таня снова разозлилась.
– А почему, собственно? Я же делала все это! И не изменяла
Таня была уверена, что не один мужчина охотно оказал бы ей подобное внимание, но она никогда не поступила бы так с Питером. А он и Алиса поступили так с ней. Это была двойная потеря: Таня потеряла сразу и мужа, и лучшую подругу, и оттого ей было вдвойне больнее.
– Послушай, давай попробуем не ворошить это на время праздников. Попробуем успокоиться и разобраться в своих чувствах. Все мы сейчас напряжены и потеряли самообладание. Я постараюсь разобраться в этом к тому моменту, как тебе нужно будет возвращаться в Лос-Анджелес. Прости, Тан, но я не знаю, что еще могу сделать или сказать. Мне нужно время. И всем нам нужно время. Возможно, к нам вернется здравомыслие и мы примем правильное решение.
– Я мыслю вполне здраво, – ответила Таня, взглянув Питеру в глаза. Она сделалась бледная как мел. – Это ты свихнулся. Или, возможно, я свихнулась, когда подписала этот контракт. Но такого я не заслужила, – повторила Таня, и глаза ее вновь наполнились слезами.
– Да, не заслужила. И я не хотел причинять тебе боль.
Теперь, когда все выплыло наружу, прятаться от реальности было невозможно. Эти две женщины тянули Питера в разные стороны, и он оказался совершенно сбит с толку.
– Только давай договоримся ничего не говорить детям, пока мы сами не поймем, что же нам делать.
Таня, не раздумывая, согласилась с Питером. Но дети все равно почувствуют, что что-то неладно. Отношения Тани и Питера вряд ли могут оставаться прежними. А тут еще и Алиса станет по непонятной для детей причине нежеланной гостьей. Как объяснить это девочкам? Придется врать, и врать очень изобретательно, чтобы продержаться рождественские каникулы. Но как бы они ни старались, дети ведь не слепые. У Питер вид – в гроб краше кладут, Таня совершенно раздавлена. Алиса превратилась в затворницу и бьется в истерике. Она не желала, чтобы Питер пошел на попятную, когда Таня уедет. Она заявила Питеру, что-либо они перестают скрывать свои отношения, либо между ними все кончено. Когда Таня обо всем догадалась, Алиса одновременно и смутилась, и почувствовала облегчение. Она не скрывала, что не стыдится того, что они сделали. Она любит Питера, а разоблачение со стороны Тани заставит Питера решать, чего же он хочет и что будет делать. Еще она сказала, что нисколько не жалеет о том, что пожертвовала дружбой с Таней ради него. Она любит его, и любит уже давно. Это оказалось для Питера еще одним ударом грома с ясного неба.
Таня и Питер были на кухне, когда Мэган и Молли вернулись домой. Увидев расстроенных родителей, девочки сразу поняли, что что-то случилось. Мать была не похожа сама на себя, девочки никогда не видели ее такой. Отец поспешно встал и пошел выносить мусор.
– Что случилось? – спросила Молли, глядя на мать.
Таня попыталась принять довольный вид, но получилось у нее плохо.
– Умер мой старый друг, с которым мы вместе учились в колледже. Я только-только узнала эту новость и очень расстроилась. Мы как раз говорили об этом с папой, – сказала Таня, вытирая слезы.
– Мне очень жаль, ма. Я могу чем-нибудь помочь?
Таня покачала головой, не в силах ничего сказать. Тут вернулся Питер. Их взгляды встретились. Отец был в таком же смятении, как и мать, и Мэган это заметила. Девочки ушли наверх, а через несколько минут появился Джейсон. Он тоже заметил, что дело неладно, и вскоре отправился совещаться с сестрами. Дверь в комнату родителей была закрыта – неслыханное дело для дневного времени. Они понимали, что что-то творится, но не могли догадаться, что же именно, чувствовали лишь, что случилось нечто серьезное. Мэган решила, что мать хочет развестись с отцом и навсегда остаться в Лос-Анджелесе.