Хочу пони
Шрифт:
– Ы! Ы-ыы!
Пони встрепенулся от внезапного рева. Из тени часовни вынырнул черный монах — тот немой, которого видела в первый день. Подойдя к Лауре, монах взялся за гриву Сира Адлера, стал мять и теребить с каким-то механическим бездушием. Пони стоял неподвижно, сбитый с толку, а монах все елозил по гриве и глядел на мечников Стэтхема, пока последний не скрылся в дверях.
– Ы. У, - буркнул немой и удалился корявою своею походкой.
– Какой странный человек… - выронила Лаура.
– Мне он не нравится, - сказал Альберт.
– Дяде
Зачем он следил за Стэтхемом?
– подумала Лаура. И тут же пришел более странный вопрос: а зачем ходит к Галларду, если не может говорить?!
– Леди Лаура, - дернул ее Альберт, - раз вы уже не катаетесь, то можно мне?..
Детям подали обед в музыкальный салон — трапезную занял приарх для встречи с послами. Расставшись с Сиром Адлером, Альберт вернулся к обычному тревожному состоянию — будто пони снабжал его уверенностью, а теперь поставки прекратились. Юный лорд ковырял в тарелке, не находя сил донести пищу до рта.
– Как вы думаете, леди Лаура, дядя будет воевать с Элли?.. А если будет, то кто победит?..
Джереми ухмыльнулся в ответ.
– Не будет никто воевать. Разве сами не видите? Ориджин решил договориться. Хотел бы войны — не послал бы своего лучшего пса в пасть врагу.
– Так что, дядя… подчинится Элли?
– Альберт аж притих, так боялся в это поверить.
– Конечно, нет. Тогда бы приарх слал послов к Ориджину, а не наоборот. Это же как стратемы — по одному ходу можно разгадать всю стратегию!
– Джереми подмигнул юнцу.
– Кстати, не желаете ли нынче пережить очередной разгром?
– Ммм… да, милорд, я с удовольствием…
Мысли Альберта терялись среди страхов. А вот Лауру посетила одна занятная идея — возможно, не вполне приличествующая леди, но слишком заманчивая. Пальчиком поманив юношей, чтоб наклонились поближе, она зашептала:
– Давайте послушаем, о чем они говорят! Вы говорили, лорд Альберт, всюду есть слуховые окна. Покажите нам!
– Нет!
– Альберт отшатнулся в испуге.
– Этого нельзя! Дядя сильно накажет!
– Но как он узнает?
– Нельзя, никак нельзя! Леди Лаура, даже не думайте!
– Да брось его, сестра, - фыркнул Джереми.
– И без подслушки все ясно. Я же вам сказал: Ориджин пошел на уступку...
Любопытство Лауры осталось неудовлетворенным. Но тремя часами позже она узнала исход переговоров — причем из первых уст.
– Я вызвал вас для беседы, - сказал приарх Галлард Альмера, указывая на стул.
– Садитесь, миледи.
Она по-прежнему боялась его, но давешний сладкий какао сделал странную штуку: будто пробил брешь в стене ужаса. Глядя на приарха, Лаура могла различить черточки, прежде скрытые завесой страха. Сейчас, например, она видела, что Галлард опечален.
– Чем я могу помочь вам, милорд?
– Ответьте на мои вопросы — вот чем.
Впрочем, она заметила, что забота ему приятна.
– К услугам вашего
– Мне удалось достичь мира с герцогом Ориджином на следующих условиях. Я считаюсь наместником Аланис и правлю Альмерой от ее имени. После моей смерти наследство отходит к ней, либо к Альберту, если ее не будет в живых. Граф Блэкмор, предавший Аланис, попадет под суд, а граф Эрроубэк получит в пользование его искровый цех. На выполнение последнего условия дается год… Что вы думаете обо всем этом, миледи?
Конечно, вопрос — испытание. Нужно ответить правильно… но как?
Мама учила Лауру: не лги слишком нарочито — этим унизишь и себя, и собеседника. Не можешь сказать правду — скажи хоть часть ее.
– Ваше преподобие, я знаю, что по имперским законам Аланис — наследница герцогства. Юридическая правда на ее стороне, она вправе владеть Альмерой и судить Блэкмора. Но… кроме закона человеческого есть и высшая справедливость. Дорвавшись до власти, Аланис станет заботиться лишь о своей персоне, это вряд ли угодно богам.
– А о чем забочусь я?
– О благе Церкви и укреплении веры.
Приарх молчал. Лаура видела, что первый ответ попал в цель, но второй прошел мимо. Благо Церкви — слишком нарочито, а он ждал тоньше… Брат и отец Лауры видели приарха полной своей противоположностью: злобным фанатиком, врагом прогресса… Так же думала и Лаура — прежде. Теперь сквозь брешь в стене страха виделось нечто иное.
– Вы храните вечные ценности: благородство, честь, божий закон, традиции. Ваше преподобие — не какой-нибудь вольнодумец…
– Почему вы сказали о вольнодумцах?
– Я слышала их речи. Эти люди не ценят ничего традиционного, готовы все сломать и переделать. Им главное — выгода, а не вера.К счастью, ваше преподобие — не из таких.
– Кажется, я остался в меньшинстве…
Приарх не ждал ответа. Пожалуй, он даже не хотел быть услышанным. Буркнул себе под нос, помолчал… Устремил взгляд на Лауру:
– Миледи, желаете чего-нибудь?
– Ваше преподобие, не будет ли нескромно с моей стороны… В Алеридане есть марципанная мастерская — говорят, лучшая в Империи…
Стоял поздний вечер, а до Алеридана — три часа пути. Однако утром к завтраку Лаура получила коробку с сахарным чудом внутри. На полуфутовом золотистом солнце проступали красным сердечко и кость — эмблема ее родного города.
* * *
Жизнь потекла своим чередом. Северяне уехали, унеся согласие приарха. Генерал Стэтхем так и не увидел Лауру, и это было хорошо: она не хотела его расстраивать.
Джереми с каждым днем все ярче лучился важностью. Ощутив себя полноценным послом Дома Фарвей, стал держаться свободно и надменно. Третировал слуг, помыкал птичниками и секретарями, покрикивал на охранников. Не отказывал себе в удовольствии смеяться над Альбертом и Лаурой. Громил Альберта в стратемы и после каждой победы изрекал назидание. Молитвы на пару с сестрою он забыл, как страшный сон, и наслаждался свободой от суеверий.