Хочу проснуться, когда все закончится

Гфф Анна

Я еще сильнее разозлился на Саймона, когда понял, где нахожусь и почему.

От услышанного разговора запульсировало в висках. В и без того маленькой и душной комнате стало еще теснее, и, казалось, что совсем не осталось воздуха.

У меня началась паника,

с которой я уже не мог справиться. Подступившее отчаяние давало надежду, что это все мне только снится. Я скоро проснусь, и все закончится. Я снова буду дома. Увижу Саймона. И Троя. А, может, и маму с папой.

Когда проснусь, увижу, что жизнь изменилась. Что ничего плохого со мной не случалось. Что мне не хотелось день ото дня умереть и больше не чувствовать пожирающей душу боли, за избавление от которой я готов был продать эту пожираемую душу дьяволу, лишь бы все закончилось. Но чем больше проходило времени, тем больше я понимал, что это вовсе не сон. Не мог я так долго спать.

Боль в голове уже не давала сдвинуться с места. Всякий раз, когда я пытался встать, я не мог приказать себе пошевелить даже рукой. Тело мне не подчинялось.

Я не знал конец это и начало. Но одно понимал точно - я сам испортил свою жизнь, так и не став счастливым. Даже со второй попытки. Я начал было винить в этом Бога, но потом понял, что свою жизнь проживал я, а не он. И во всем виноват только я один.

Я возложил все надежды на операцию и почему-то решил, что как только забуду прошлое, моя жизнь вмиг наладится сама собой. А я лишь постою в сторонке и подожду, когда этот процесс завершится.

Я вспомнил маму и, лежа в бессилии,

почувствовал, как по щекам покатились слезы. Сейчас, как никогда раньше я хотел жить, хотел бежать отсюда, и стать счастливыми во что бы то ни стало. Но было поздно.

Я периодически отключался и снова приходил в себя. Каждый раз, открывая глаза, я даже не пытался понять, сколько прошло времени: несколько минут или дней, а может, уже недель.

Иногда мне казалось, что кто-то осторожно заходит в комнату и, склоняясь надо мной, стоит так несколько секунд. Потом я чувствовал грубое прикосновение и легкое покалывание, будто под кожу вводят тонкую иглу.

Все это время Эмили была рядом. В отличие от нашей первой встречи, сейчас она все время молчала. Я перестал задаваться вопросом, пытаясь выяснить, кто она и как здесь оказалась.

Через застилавшую глаза пелену, я видел, как она нервно ходит по нашей камере, все еще на что-то надеясь.

Когда же, наконец, ее вера издала последний вздох, Эмили села рядом и взяла меня за руку. Ее всегда теплая ладонь, сейчас была обжигающе холодной. Я хотел убрать свою руку, но не смог.

Продолжая держать меня одной рукой, второй она осторожно провела по моему лицу, закрывая мне глаза.

Я почувствовал резкую боль в груди. Наверное, так на самом деле разрывается сердце.