Хочу свести тебя с ума
Шрифт:
Я лихорадочно озираюсь, осматривая комнату: длинная, узкая, старые тяжелые занавески, двухъярусные кровати разделены тумбочками, шкафов нет. Их просто ставить здесь негде. У окна два больших стола по обе стороны с настольными лампами.
Это на всех?! А где расположить комп и другую оргтехнику?
Я веду блог и собираюсь учиться на журналиста, мне нормальный письменный стол жизненно необходим.
С больно бьющимся сердцем заканчиваю досмотр, заметив у входа по левую руку старинный рычащий, как раненый медведь, холодильник, а по правую – кухонный буфет времен моей прабабушки.
Ну
– Ну что стоишь!? – поторапливает меня коменда. – Проходи, располагайся, а мне уже пора, – хватает меня за локоть и силком пытается затащить в эту жуткую казарму.
Упираюсь, стрельнув глазами в соседок, которые продолжают молча и без особого интереса за нами наблюдать.
– Регина Эдуардовна, мне не подходит. Может, есть еще какие-то варианты?! Я вас очень прошу! – шиплю тихо, отцепляя ее пальцы от своей руки.
У женщины округляются глаза.
– Девочка моя! Ты глуховата или туповата?! За хорошими местами надо было приезжать хотя бы неделю назад! Хотя бы! – трясет указательным пальцем у моего носа. – А сейчас ничем помочь не могу! Либо здесь, либо на улицу! Так что бери ключи и не выделывайся. Старшая по комнате – Василина, она все тебе покажет-расскажет, а я уже ушла. Жду завтра у себя после линейки, в документах распишешься. Все.
На этой громкой ноте Регина Эдуардовна огибает меня и мой чемодан и, махнув рукой на прощание, исчезает в дверном проеме.
Растерянно смотрю ей вслед. Не верю, что все это происходит со мной.
– Твое место у холодоса на втором ярусе, – говорит лениво одна из девчонок. – И на тумбочку замок купи, чтобы нам потом не предъявляла. Хозтовары тут через два дома.
– Ага, – невнятно бормочу, подхватываю чемодан и разворачиваюсь к выходу из комнаты.
– Что, поплакать сначала пошла? – девчонки за спиной ржут.
– Типа того, да, – захлопываю за собой дверь.
В коридоре, кроме стен и полов, ничего нет, и я не придумываю ничего лучше, как усесться прямо на ступеньки на лестнице. Мимо шныряют студенты вверх и вниз, но всем на меня абсолютно плевать.
Смахиваю блокировку с экрана телефона и зависаю, пытаясь придумать, как поступить.
Мне нужна помощь, но просить ее у родителей совсем не хочется. Они были против моего переезда в Москву. Особенно отец. Он предлагал остаться учиться в Новосибирске. Приехать в столицу – мое личное решение, и на тот момент оно казалось мне очень крутым и взрослым. Я поступила на бюджет сама. Сама подала заявку на общежитие и попросила родителей не присылать мне денег, убедив их в том, что вполне способна прожить на рекламе со своей странички.
И что теперь? Признать поражение в первый же день?
Денег на съемную квартиру у меня нет. Точнее есть, но тогда мне стоит отказаться от еды на ближайший месяц.
Поехать в гостиницу? А потом что? Да и во сколько мне обойдется номер в отеле в Москве?!
Вернуться в комнату и смириться?
Вот черт, я и правда не представляю, как буду жить в таких условиях: без компа, без шкафа, с душем через день и замком от соседок на тумбочке.
Это провал.
Сделав пару глубоких вдохов, решаюсь позвонить предкам, мысленно готовясь
Повлажневшими пальцами выбираю нужный контакт.
Гудки…
– Пашка, привет! Ну ты как? Уже обустроилась? Всей семьей ждем видео – как там наша юная блогерша! Мать даже пирог испекла.
– Пап… – вздыхаю, жмурясь и растирая лоб от досады, – тут такое дело… Мне комнату дали на восемь человек, даже стола своего нет, туалет один на этаж, я… – всхлипываю от жалости к самой себе. Мысленно съеживаюсь, ожидая от отца моральной порки, которую я, конечно же, заслужила, потому что действительно надо было серьезней подойти к вопросу собственного жилья. Но вместо подробного объяснения, какая я безответственная, папа неожиданно бросает в трубку «понял, сейчас», а через минуту мне смской прилетает адрес моего очень дальнего родственника, которого я видела всего-то один раз лет пять назад, и приписка, что он с радостью готов меня разместить.
Глава 2.
Павел
Бля-я-я…
Отжимаю кнопку на рукоятке перфоратора.
Прислушиваюсь.
Настойчивый звонок в дверь сообщает, что мне не показалось.
Блять. Соседи.
Мне осталось снять всего-то один ряд старого кафеля в санузле. Думал, прокатит и доделаю сегодня.
Не успел до семи вечера.
Эта плитка еще от застройщика. Ей чуть меньше полувека, потому был уверен, что стоит чихнуть – и отвалится. Хрен там. Перфоратор едва вывозит.
Под трезвонящий дверной звонок опускаю инструмент на бетонный пол, сбрасываю с рук строительные перчатки. Отираю вспотевшие ладони о грязные рабочие спортивки, на жопе которых дыра – неудачно зацепился за саморез, торчащий из дверной коробки.
Вчера снес на хрен дверь в туалет. Теперь как в поле. Сядешь…и видать из всех комнат.
Переступая через кучу строительного мусора и инструмента, матерюсь, когда мизинцем задеваю выставленное у входной двери ведро со сколом.
Бля-ять!
Шиплю, стиснув зубы, и тянусь к дверному замку.
Проворачиваю и толкаю дверь, предупреждая нервных соседей сразу на берегу:
– Я уже заканчиваю. Прошу проще… – не договариваю, глядя сверху вниз на незнакомую тощую девку.
Всех тревожных соседей за время ремонта я знаю, а эту впервые вижу.
Цепляюсь взглядом за огромный розовый чемодан за спиной незнакомки, и этот пластиковый монстр сбивает меня с толку окончательно.
Собираюсь спросить, какого хера ей надо на пороге моей квартиры, но не успеваю.
– Хм… – фыркает она, при этом совершенно не стесняясь ощупывать мой голый грязный торс своими наглыми глазами. Ее взгляд проезжается по моему обнаженному животу, подвисает на пару секунд на резинке трусов, торчащей над спущенными на бедра трениками. Закусив губу, мелкая заметно розовеет, а потом резко вскидывает глаза к моему охреневшему от такой беспардонности лицу, – а ты, смотрю, времени даром не терял. Дрожжами закидывался? Приветик! – лучезарно улыбнувшись, пытается шагнуть в мою хату прямо со своим трехэтажным чемоданом.