Хочу тебе верить

Стендере Лана

Вам когда-нибудь вырывали сердце? Мне казалось что я три года жила без него, просто по инерции. А потом я влюбилась и мое бедное сердце забилось вновь. Сейчас же я ощущаю как самый главный орган в моем теле медленно умирает, отделяясь от меня, а на его месте черная дыра, что адски кровоточит. Мне хочется кричать от боли что я сейчас испытываю. По сравнению с ней порезанная рука или сломанная нога так просто укус комарика.

Мои глаза наполняются слезами и единственное о чем я молю вселенную — не позволить пролиться ни одной слезе при этих монстрах. Мне кажется я уже в аду, но нет. Ад наступает когда Максим ловит губы Ани и

начинает ее целовать, а затем переплетает их пальцы, разворачивается и начинает подниматься наверх. На мгновение оборачивается.

— Не обижайся, Викусь, нам же было хорошо все эти месяцы. Но настоящая любовь важнее всего. Давай скорее в зал. Скоро уже все начнется.

Они уходят, а я остаюсь стоять на этой лестнице в осколках своего сердца, со своей никому не нужной любовью. Я не пойду в тот зал. Такого позора не переживу. Моя взрослая жизнь началась именно сейчас и очень болезненно. Остатки розовых очков что уцелели три года назад, окончательно разбились сейчас.

На ватных ногах разворачиваюсь и начинаю спускаться вниз, на последней ступеньке силы меня покидают, спотыкаюсь и лечу. Сейчас я в такой прострации что не могу даже выставить руки чтобы хоть немного спастись от падения. Уже представляю как разобью себе лицо о мраморный пол, но меня ловят чьи-то сильные и крепкие руки.

— Вик, что с тобой? — Звучит обеспокоенный голос Дамира, а я не могу говорить. Самообладание покинуло меня и теперь я захожусь в сильнейших рыданиях.

Плачу я долго, пока меня не накрывает сильнейшая истерика. Удивительно, здесь столько народа, но не захотел подойти и узнать в чем дело. Кое-как пришла в себя и попыталась отправить друзей на выпускной. Сегодня такой день, а они тратят его на меня. Но только они не торопятся меня оставлять. Что ж, хоть с друзьями мне по-настоящему повезло. Мы втроем покидаем здание ресторана. Очень надеюсь что я больше никогда и никого из здесь присутствующих не увижу. Мы с Таней устраиваемся в машине, я кидаю последний взгляд на крыльцо ресторана и вижу Максима, он делает попытку подойти к машине, но Дамир перекрывает ему дорогу и бьет в лицо. Максим зажимает разбитый нос рукой и бросив последний взгляд на машину, входит в ресторан. А Дамир идет к машине и садится впереди. И мы наконец-то уезжаем отсюда.

Глава 46

Вика

Две недели после выпускного

Раньше мне казалось что я сильная, могу вынести любой удар судьбы, мне все по плечу. Знала что могу рассчитывать лишь на себя, всегда была в боевой готовности. А потом что-то пошло не так. Мне стало слишком одиноко и захотелось поверить королю школы. Он так умело втирался в мое доверие что я потеряла бдительность.

Похоже я воспринимаю хорошо лишь тем уроки, что принесли боль. Теперь знаю точно: никому нельзя верить. Только себе.

Меня мучают кошмары каждую ночь с самого выпускного. И сниться мне одно и тоже: холодные глаза Макса и ужасная фраза о том, что я его социальный проект. Как он вообще додумался меня так назвать? Неужели можно так притворяться? Он был таким настоящим когда был со мной рядом, проявлял интерес к моей жизни и заботился обо мне.

Выходит его мама знала что у нас все не по-настоящему, поэтому так ко мне относилась? С чего бы ей интересоваться подопытной крыской сыночка? А может Лощинин все же похож на свою мать? Такой же надменный, холодный и высокомерный, просто для его роли эти качества были не

нужны, вот он и был душкой.

Моя голова раскалывается от этих мыслей. День и ночь я гоняю их в своей голове и никак не могу найти ответы на свои вопросы.

Слезы давно высохли, мне кажется, что я исчерпала их лимит. И даже не годовой, пожизненный. Истерики закончились на их место пришел трезвый и холодный ум и я снова и снова прокручиваю в голове все что произошло со мной за эти месяцы. Вспоминаю наши отношения. Его слова и все равно мне кажется что он не играл со мной.

Так продолжаться дальше не может. Хватит изводить себя, но и взять себя в руки не могу. Буквально каждая делать в комнате напоминает мне о Максе.

На протяжении этих двух недель я не была ни разу одна, рядом со мной кто-то дежурит. От крестной до Феди. Вот его я вообще не ожидала увидеть на пороге своего дома. Но тетя Саша решила перестраховаться. Чего они боятся? Что я выйду в окно или еще что-нибудь в этом духе? Но это не в моем характере. Ни один мудак не заслуживает того чтобы свести счеты с жизнью из-за него. Даже если его за это сожрет совесть. Наоборот, нужно стать счастливой.

Беда в том, что при полном осознании того что я должна делать, все равно бездействую. Я словно пустая оболочка от себя прежней. Во мне потушили огонь жизни. Больше нет радости жизни.

Тогда, три года назад, когда с мамой случилась беда, было больно и страшно, но хотелось доказать всем и самое главное себе, что все можно пережить и быть счастливой. Восстать из пепла как Феникс. Сейчас меня душит апатия. Сеансы с психологом я благополучно прогуливаю и удивительно, она мне это позволяет. Скорее всего решила дать мне немного времени на рефлексию.

За две недели я не вышла из дома ни разу, заточила себя в квартире и хожу из угла в угол. Что удивительно, мое постоянное пребывание дома наконец-то заметили родители. А может их смутили ежедневные гости, которые приходили с пакетами с едой и часами торчали у меня. Родители начали пробовать наладить общение, но я сразу же обрубила их порывы. Да, я этого ждала очень долго, но сейчас мне уже не нужно.

В доме ужасно душно, поэтому я открываю все окна и двери балкона. Хочу наполнить стены квартиры чистым и свежим воздухом. Выхожу на балкон, здесь лежат вещи, которые уже никогда не пригодятся, но выкинуть их жаль.

На крючке под потолком висит груша. Раньше папа часто ее молотил. Совсем забыла про нее. Ищу в коробках со старьем боксерские перчатки и нахожу их в третьей коробке. Осматриваю их. Они почти новые, недолго папа издевался над грушей.

Выпрямляюсь, натягиваю перчатки и наношу первый удар. Он выходит смазанным. Бью еще раз и тоже лишь слегка касаюсь груши. Я начинаю злиться и луплю теперь боксерский снаряд со всей дури. Иногда даже наношу удар ногами.

Вместо груши представляю лицо Максима. С удовольствием отходила бы его сейчас. А еще высказала бы ему все что думаю, но я этого не сделаю. Ему плевать, только посмеется над глупой Викой. Как он сказал? «Ну ты же блеклая, стремная, никакая.» тоже мне нашелся яркий и распрекрасный. Может он прав? И мы слишком разные, но я точно не буду проигравшей стороной.

С остервенением избиваю грушу. Она так сильно раскачивается на цепочке что временами кажется сейчас упадет. Но в итоге падаю я. Полностью обессилев прямо на пол и повернувшись на бок начинаю плакать. А я думала что слез больше нет.