Хочу тебя, девочка
Шрифт:
— Если ты не желаешь быть здесь и сейчас со мной, я отвезу тебя домой, — сказал я, пожав плечами.
Конечно, рассчитывал на то, что Марина скажет о желании провести вечер в моей компании, но готов был и к совсем иному развитию событий.
— Я голодна. И этого достаточно, чтобы пока остаться, — сказала она, и я выдохнул.
— Здесь прекрасное сотэ с индейкой, — ответил, делая вид, что изучаю меню.
— Будешь выбирать за меня? — приподняла бровь Марина.
Я хмыкнул и в тот же момент отложил меню.
— Нет, не буду. Даже наоборот. Предлагаю тебе выбрать за обоих.
Она стушевалась, но лишь на мгновение, после чего прямо посмотрела на меня и спросила:
— И тебе все равно, какой заказ я сделаю?
Я чуть передернул плечами.
— Не все равно. В том смысле, что я с удовольствием съем все, что ты закажешь.
К нам как раз подоспел официант, которому Марина быстро продиктовала список блюд для меня. Гребешки с чили, паста с пармезаном и халапеньо и — вишенкой на торте — Мурабба с абанеро.
— Теперь придется и вправду есть с удовольствием, — расплылась в улыбке Марина, заказав себе лазанью и чизкейк.
— Ну, что поделать? — усмехнулся я, глядя на девочку.
Мне нравилось то, что происходило. Это словно бы стряхнуло с меня пару десятков лет, и я вновь оказался тем, кто годами был под стать Марине.
Мы молчали. Она делала вид, что копается в телефоне (или копалась в нем на самом деле), я же смотрел на идеальное лицо и желал одного. Чтобы на нем появилось хотя бы подобие интереса ко мне. Большего было не нужно.
— Вкусно? — спросила она, когда официант поставил передо мной гребешки, и я закинул пару из них в рот.
— Более чем, — соврал в ответ, с жадностью следя за тем, как кусочек лазаньи скрывается за преградой пухлых губ.
— А халапеньо будет еще вкуснее, — заверила она меня в ответ, на что я лишь усмехнулся.
— Уверен и в этом.
Между нами снова установилась тишина. Марина отдавала дань лазанье, я — сражался с тем, на что мой желудок уже реагировал соответственно. Надо будет после сходить к гастроэнтерологу, что ли.
— Ввязывать в это мою маму точно не стоит, — сказала Марина, когда перед ней поставили чизкейк, приступать к которому она не торопилась.
— Я никого не ввязываю, — ответил ей, отодвигая от себя тарелку с нетронутой Мураббой.
Не то чтобы не смог ее съесть… Если бы понадобилось — осилил бы. Но сейчас казалось, что думать о еде — это последнее, что стоит делать.
— Не хочу ничего плохого ни тебе, ни твоей маме, — добавил веско.
Марина посмотрела на меня с сомнением.
— А по тебе и не скажешь, что не хочешь ничего плохого.
В ее глазах появилось чувство обиды. И я не нашел ничего иного кроме как накрыть ее ладонь рукой и сказать:
— Я не хочу ничего плохого. А сейчас давай просто поужинаем и я отвезу тебя туда, куда скажешь.
И Марина, после
Часть 19. Марина
Это было похоже на настоящее свидание. Словно я — снова школьница, а этот взрослый, такой состоятельный и властный мужчина рядом — юный мальчишка, который провожает меня домой.
Куда-то внезапно пропало ощущение разницы в возрасте, пропали все различия между нами. Потухли даже отравляющие сознание мысли, во всяком случае, у меня не было желания сейчас копаться в том, что было между нами прежде. Мне просто было спокойно в этом моменте, здесь и сейчас, как не было уже давно.
— Знаешь, а я никогда не была на свидании, — зачем-то призналась негромко, когда мы оказались в салоне машины.
В этот момент я жалела, что живу так далеко отсюда и мы не можем просто пройтись до моего дома, болтая обо всякой ерунде, в которой так часто прячется что-то важное.
— Вот как? — переспросил Исаев с удивлением и, как мне показалось, странным удовлетворением. — Как же так?
— Ну вот так получилось, — передернула я плечами, вдруг почувствовав себя неловко. — В школе все мальчишки казались какими-то… неинтересными, что ли? Обычными. А я так любила читать и фантазировать…
— И что же ты себе фантазировала? — хрипло поинтересовался он, подаваясь ко мне ближе.
И я ничего не могла поделать с тем, что инстинктивно тут же отодвинулась. Тот вечер, когда Камиль превратился в монстра, заслонил собой реальность, воспоминания накрыли с головой и тело прошибла дрожь. Все же было еще очень рано оставаться с ним наедине. И слишком глупо — верить, что то, что было, больше не повторится.
— Это слишком интимный вопрос для первого свидания, — попыталась я разрядить шутливым тоном повисшее между нами напряжение.
Тяжелое дыхание Исаева резало мне слух, било по нервам. Я едва сдерживалась, чтобы не выскочить из машины и не убежать.
Наконец он отстранился, откинулся на спинку сиденья и, сделав глубокий вдох, тронулся с места. Чуть помолчав, вдруг спросил:
— Значит, это было свидание?
— За такую вкусную лазанью, которую я ела, можешь называть это как угодно, — снова попыталась я отшутиться, вдруг почувствовав себя снова глупой наивной девчонкой.
Вот ведь вообразила! Разве ранее Исаев не давал понять, что я в его руках — просто игрушка? Так с чего же я взяла, что что-то изменилось? Просто с того, что он, должно быть, испытывал чувство вины? Но это было совсем не одно и то же, что… хотя бы банальная симпатия. Ко мне, как к личности. А не только телу.
Тем временем Камиль оглянулся по сторонам и вдруг неожиданно затормозил у обочины.
— Что случилось? — встревожилась я.
В стальном взгляде вспыхнул лукавый огонек.