Хочу тебя любить
Шрифт:
Мне в очередной раз стыдно становится. Чувствую себя какой-то потерянной липучкой. И вроде ничего такого не делаю, никакого открытого давления не выказываю, не звоню, не пишу, встреч не ищу… Но все-таки расстроенным спутником себя ощущаю. На особой секретной частоте подаю сигналы «SOS».
Склонив голову, выдерживаю непродолжительную паузу, только чтобы выровнять дыхание.
– Узнал, где он сейчас живет?
Чарушин кивает, когда я взгляд поднимаю.
И тут же предупреждает:
– Сказать не могу.
– Понимаю, –
– Все нормально.
– Сегодня увидишь его?
– Ага. Договаривались встретиться.
Повисает вторая неловкая пауза, во время которой я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не спросить: «Где и во сколько?». Да что там по времени! Главное – где. И я была бы готова ждать весь день.
– С ним точно все в порядке, Тём? – голос срывается, выдавая не только беспокойство, но и часть других несгорающих эмоций. – Ты же мне правду говоришь? Все хорошо у него?
– Конечно, – Чарушин проявляет неизменное терпение. Уверенно и как-то успокаивающе говорит. – Разве я когда-то тебя обманывал? Мужчины так себя не ведут.
– Боже, тебе точно сто лет! – восклицаю с облегчением и откровенным восхищением.
Хочется заплакать. Глаза слезятся. Я обмахиваюсь ладонями, чтобы быстрее ушел этот прилив эмоций.
Артем все так же спокойно улыбается.
– Что-то еще передать Бойке? – предлагает, как всегда, услужливо.
Порываюсь сказать, что таким хорошим быть нельзя. Но, подумав, все же пользуюсь великодушием друга.
– Передай, что я люблю его, – выдыхаю очень тихо.
Чара медленно моргает. И так же медленно кивает.
– Будет сделано.
Последнюю пару нам все-таки снимают. Перед тем, как уйти, забегаю к маме. В последнее время она стала мягче, и мы вполне сносно ладим. Она почти не критикует меня, не ставит ультиматумы, часто улыбается и не выдает без спроса советы.
– Я уже думаю про Новый год, – сообщает мама, поглядывая через окно на бушующий снегопад. – Хочу на этой неделе начать украшать дом. Ты же будешь праздновать с нами?
Я не знаю, что ответить. Расстраивать ее не хочу, но видеть лишний раз отчима выше моих сил. Пожимаю плечами.
– Посмотрим, мам. Я собиралась к дедушке с бабушкой на все каникулы.
– Ой, ну что тебе там делать?
Этот вопрос, вкупе с каким-то снисходительным смехом, задевает меня. Выбивает из колеи, как раньше.
– Говорю же, посмотрим. Сейчас рано обсуждать, – выдаю немного резковато.
– М-м-м… – мама пожимает плечами и, кажется, сразу забывает о поднятой ей же теме. – Слушай, я набрала четыре килограмма. Сильно заметно? – спрашивая, крутится перед узким зеркалом, находящимся недалеко от ее стола.
– Почти не заметно.
– Почти? – восклицает мама. – Значит, все-таки заметно?
– Ну, немножко. Не понимаю, в чем проблема. Ты же в положении. Вроде все немного прибавляют…
– Ой, ты что! Мне
Я окончательно выпадаю в осадок. Не нахожу, как реагировать. Про этого беса говорить нет желания. Промолчать бы… Но, не сдержавшись, я все же выдаю:
– К девяти месяцам без изменений точно не останешься.
Мама расстроенно поджимает губы. Я в очередной раз начинаю сомневаться в ее психическом здоровье. Взрослая ведь женщина! Мне, что ли, ей объяснять? Какой-то сюр!
– Ладно, пойду я, – спешу распрощаться. – Весь день спать хочу. Сейчас пообедаю и завалюсь до вечера. Не названивай, ок?
– Угу. Давай, – вяло отзывается мама. – Позвони, как проснешься.
Но завалиться спать мне, как это обычно бывает в общежитии, не удается. Только ложусь на кровать, в комнату залетает Лена. Наверное, так неслась по этажам, что Катя отстала.
– У Фильфиневича туса сегодня, – выпаливает подруга, не успев закрыть дверь. – Из-за снегопада городок на сутки как минимум изолирован, а народу скучно…
– И? Мне-то что?
– Да блин! Бойка там будет!
Едва услышав это, резко сажусь и суетливо сбрасываю одеяло.
– Откуда знаешь, что будет? Он разве здесь? На территории?
– Да же! У этого… – активно жестикулирует. – Блин, ну как его? Куратор… Препод, с которым мы в прошлом году ездили в Аккерманскую крепость, ну!
– Курочкин Виктор Степанович!
– Он же! – выкрикивая, сотрясает ладонями воздух.
Бинго, блин.
– И что? Ну?
– У него живет твой Бойка.
– Да ты что? Не может быть!
Сказать, что я удивлена… Вообще ни о чем! Кир с Курочкиным никогда общего языка не находил. Он его называл Франкенштейном, безбожно троллил и однажды даже с битой на ворчливого старичка попер.
– В общем, информация стопроцентная, – тарахтит Лена.
– Из надежного источника, – подключается добежавшая Катя.
– И насчет «валерьянки»[1] у Фили – тоже!
– Ну, что ты стоишь?
– А что я должна делать? – заторможенно спрашиваю.
От обилия информации растерялась. Сердце в груди оживает, когда я осознаю, что Кир так близко. Несется, захлебываясь безотчетной радостью. Остановить попросту невозможно. От переизбытка эмоций хочется визжать и прыгать.
– Так что я должна делать? – саму себя спрашиваю.
Но отвечают Лена с Катей.
– Собираться! – горланят хором.
Я смогу увидеть Бойку?
Я увижу Бойку!
[1] Здесь: Валерьянка – вечеринка.
Глава 45
Можем. Но не стоит.
– Пиво будешь? – спрашивает Филя и маячит полупустой бутылкой «Короны».
– Одну, – киваю я.