Хочу в СССР…?
Шрифт:
Дело в том, что зимой при удачном раскладе на нашу долю выпадало аж трое каникул. Одни – плановые новогодние, потом непременный карантин из-за эпидемии гриппа, ну и для полного счастья – третьи, по причине больших морозов. В школу не ходили, зато целыми днями пропадали во дворе. Лично я забегал домой только перекусить да сменить промокшую насквозь одежду на сухую. Задерживаться было некогда, важных дел – по горло.
Ещё прокапывали в снежных брустверах, что нагребали дворники у подъездных дорожек, разветвлённые ходы сообщения, где можно было перемещаться почти в полный рост. Вот теперь думаю: то ли снега выпадало тогда намного
Столь нелюбимые родителями и педагогами азартные игры. Куда ж без этого? «Сперва играли в «фантики», в «пристенок» с крохоборами» (В.С.Высоцкий). В «фантики» играли нечасто, но правильно сложить их для игры, думаю, смогу и поныне. И крохоборы среди нас вроде бы почти не водились. А на смену классическому «пристенку» пришла «тюха», она же «биток».
«Тюхи» отливали из свинца. Делаешь с помощью лампочки в песке нужную форму и заливаешь в неё расплавленный в консервной банке свинец. Когда остынет, немного подработать края напильником и – готово. Из олова «тюхи» получались значительно красивее, хоть и легче по весу. Да только олово достать было сложнее.
Старшие ребята играли на деньги. По этой причине почти вся имевшаяся в хождении медная наличность была «тюхами» перебита почти до стирания «орла» и решки. А нам по малолетству играть на деньги было не по чину. Потому использовали обычные пробки от пивных бутылок, лимонада или минералки. Особо ценилась от «Нарзана»: на ней был нарисован орёл. У каждого в кармане звенел постоянный запас пробок для игры.
Ещё, поскольку все как один были заядлыми коллекционерами, часто играли в «марки». Это когда сложенные стопочкой или даже одиночные марки накрывались ладошкой, которую следовало резко приподнять. Так, чтобы потоком воздуха перевернулась и марка. Марки особой ценности (мы их называли «колонии») нужно было «загасить» более одного раза. Настоящие филателисты за такое обращение с марками нас бы наверняка поубивали.
Вот картами не помню, чтобы увлекались. Не только на «интерес», но даже и просто так.
Если лет в 5–6 гуляли относительно недалеко от дома, то годам к 8–9 география перемещений увеличилась ощутимо, – особенно когда «стали на колесо». Лично у меня был велосипед «Школьник», некоторым друзьям повезло с «Орлёнком». Ну а на взрослом – разве что под рамой. Так что такие относительно удалённые места, как парк Челюскинцев, ботанический сад или детская железная дорога, исколесили и облазали вдоль и поперек.
Я почти всё время пишу о нас во множественном числе совершенно не случайно. Конечно же, выпадало передвигаться и поодиночке. Но это по делам – в магазин, на тренировку, занятия какие-нибудь. А так всё больше группами. От двух до десяти человек. Во-первых, одному скучно, во-вторых, не всегда безопасно.
Дело в том, что любили нас далеко не везде. Скажем, малый поселок, что по ту сторону Волгоградской, или соседняя улица Кедышко. Уж не знаю, почему кедышкинские пацаны были так неприветливы, но район 63-й школы лучше было обойти стороной. Очень неуютное место!
Вот ботанический сад – другое дело. Облазили каждый кустик, знали, где растут вполне приличные грибы. А любимым развлечением было обойти массив по верху почти двухметрового
Завершался маршрут выходом по забору к заболоченному ручью. В нём самодельными сачками ловили головастиков и дафний для рыбок. Но за ручей – ни ногой: одноэтажный район Слепянка заслуженно прослыл одним из самых бандитских в городе. А нам оно было надо?
Небольшая вставочка из настоящего. Водил внучка на занятия в дошкольную «Умняшку». В перерыве наблюдал такую картину. К внуку подбежал маленький курчавый пацанёнок: «Денис! А давай Марку вломим!». Дёня, мальчик по натуре миролюбивый, тут же поинтересовался, за что же это надо «вламывать» Марку. «Ну, как же? Тебе сколько лет? Шесть? И мне – шесть. А ему ещё пять. Давай вломим Марку!». Дениска ожидаемо не согласился.
Вот она, неумолимая правда жизни… Если человек младше и слабее тебя, то это уже вполне достаточный, а то и необходимый повод, чтобы ему «вломить». Понимаю, что с шестилетнего малыша спрос невелик. Но ведь он же со временем вырастет!
Как ни покажется странным, особенно по прочтении всего вышеизложенного, но дрались мы в детстве довольно редко. И практически никогда, что называется, «из любви к искусству». Были, конечно же, в нашем районе совершенно отмороженные пацаны, но с ними никто старался не связываться. Во всяком случае, в моей привычной среде таковых не было. Случалось иногда и мне получать, ну так это же за компанию с друзьями!
Так уж вышло, что меня во дворе не только не били, но даже и не обижали. Я и повода особого не подавал: рос добродушным толстеньким увальнем. Был незадирист, покладист, зла держать не умел. Да и попробовал бы меня кто пальцем тронуть! А старший брат на что?
Брата в нашем доме и его окрестностях ребята знали очень хорошо. Невысокого роста, но, в отличие от меня, худощав и спортивен. К тому же решителен, бесстрашен и скор на расправу. Что не давало ни малейшего шанса имевшим намерение меня хотя бы обидеть. Вот и не обижали. Здорово, когда есть старший брат!
А вот от самого брата мне иногда доставалось. Был суров, но справедлив. Воспитывал меня правильно, но жёстко. Однажды, когда мне было еще лет пять, родители пошли в гости. Брату категорически наказали никуда не отлучаться из дому, а вечером – накормить меня ужином и уложить спать. Честно говоря, я бы и сам прекрасно справился, чай не впервой. Но папа с мамой почему-то решили именно так.
Как только родители за порог, братец моментально свинтил из дома, чем, скажем прямо, удивил меня не сильно. Ближе к ночи вернулся и мы легли спать. Утром мама спросила, когда я лёг. Ну, я честно и ответил: «А вот сразу, как Андрюша пришёл». Ох, и получил я от него!
Иногда приходил ко мне с деловым предложением: «Одолжи рубль». Хорошо зная его характер и то, что он понимает под словом «одолжи» применительно ко мне, я не возражал, а просто с тяжелым вздохом молча лез в свой загашник. Он принимал мой рубль, говорил скороговоркой «мама отдаст» и быстро исчезал за порогом. Как это, интересно, мама отдаст, если она даже ничего не узнает?! Во всяком случае, точно не от меня.