Хочу все знать 1970
Шрифт:
Методы повышения контрастов были использованы и лучших результатов дать уже не могли. Светофильтры полностью помехи не устраняли. Мы решили использовать возможности инфракрасной люминесценции.
Те из вас, кто уже знаком с азами физики, знает, что видимый свет, проходя через призму, разлагается па семь цветов. С двух сторон спектра расположены фиолетовый и красный цвета. За ними есть невидимые лучи. За фиолетовым — ультрафиолетовый, за красным — инфракрасный. Под действием этих лучей смытые тексты начинают светиться. Вот эту особенность инфракрасных лучей мы и решили использовать.
Съёмка проводилась
На экран камеры и укладывались поочерёдно разъединённые листки красноармейских книжек.
В листках сохранились остатки красителя. Так говорят эксперты. Проще: в листках сохранились остатки фиолетовых чернил. Мы должны были как бы возбудить их, чтобы они начали светиться. Для этого мы воспользовались двумя мощными импульсными осветителями. Они поочерёдно, через каждые три секунды, дают яркие вспышки. Когда эти осветители работают, создаётся такое впечатление, что всё время фотографируют двумя лампами-вспышками. Только вспышки не ослепительно белые, а синевато-зеленоватые. Так получается потому, что перед каждым осветителем укреплён специальный светофильтр.
На следующий день на столе перед экспертом уже лежали фотоснимки документа. Но исследование ещё не было закончено. Сравнивая между собой снимки лицевой и оборотной стороны каждого листка и фотоснимки последующих листков, мы тщательно отделяли лишние штрихи, не относившиеся к тексту, возникшие от расплывов чернил. Эти мнимые штрихи закрашивались.
И вот мы читаем строки возрождённых документов: Юдинцев Дмитрий Григорьевич, Цицеров Борис Иванович, рядовой Мигрин…
Живы ли они?
Да, лейтенант запаса Юдинцев жив. Он работает мастером в одном из леспромхозов Горьковской области. Сообщение о найденном знамени и документах глубоко взволновало его, нахлынули воспоминания. Впрочем, он никогда не забывал и не мог забыть тот бой…
Это было 26 мая 1942 года. Батальон, в котором Дмитрий Юдинцев командовал взводом, пытался по занятой противником земле пройти к Северному Донцу, перейти линию фронта. Двигались по ночам, на день останавливаясь в лесах и лесопосадках. Однако на сей раз гитлеровцы обнаружили подразделение и предложили немедленно капитулировать: сопротивление бесполезно.
В батальоне было около двухсот человек, но ни один не сдался. И грянул бой, последний бой гвардейского батальона, грозный и незабываемый.
Гитлеровцы, рассчитывавшие, что перед ними кучка деморализованных людей, были застигнуты врасплох. Им пришлось просить подкрепление, вводить в бой артиллерию, миномёты. Батальон не только оборонялся, он и контратаковал. Фашисты вызвали на подмогу авиацию…
Командовал батальоном офицер, незадолго до войны окончивший в Ленинграде
Героически вели себя в этом бою командиры рот Семенюк и Мартынюк, офицеры Абакин, Кувшинов, младший сержант Петров, солдаты Сосюра, Зарицкий, Леонтьев…
Когда боеприпасы подошли к концу, комиссар приказал зарыть знамя, чтобы оно не досталось врагу. Несколько человек положили в портфель рядом со знаменем свои документы. Дорого обошёлся захватчикам клочок земли, на котором до последнего патрона сражался героический батальон.
Д. Г. Юдинцев был контужен и очнулся уже в плену. Его долго мучили, перебрасывали из одного лагеря в другой. Выжил чудом. О судьбе товарищей, воевавших с ним бок о бок, Дмитрий Григорьевич не знает. Но, видимо, погибли не все.
Возможно, кому-либо удалось уйти из окружения, может быть, живы и те, кто попал раненым в плен.
Затем в поиск вступили военные историки. Вот что рассказал член учёного совета музея генерал-лейтенант А. И. Смирнов-Несвицкий:
— Первое, что бросилось нам в глаза, — вышитый на знамени номер батальона — девяносто шестой. Но позвольте: ведь в документах, которые извлечены из портфеля, обнаруженного рядом со знаменем, значится другой номер — восемьдесят седьмой! В чём тут дело? После долгих поисков в архивах удалось выяснить, что перед самой войной батальон, носивший номер девяносто шесть (как и девяносто шестая имени Яна Фабрициуса стрелковая дивизия), получил новый самостоятельный номер — восемьдесят семь. На знамени заменить, видимо, не успели: началась война…
87-й отдельный сапёрный батальон вступил в войну с первых же дней в Черниговской области.
За боевые заслуги 96-й имени Яна Фабрициуса стрелковой дивизии 21 января 1942 года в числе первых присваивается звание гвардейской, и с этого времени её именуют 14-й гвардейской стрелковой дивизией.
А 87-й отдельный сапёрный батальон, входивший в её состав, стал 13-м гвардейским отдельным сапёрным батальоном.
Первым командиром батальона был капитан Гамза, а комиссаром — старший политрук Павлов.
Капитан Гамза руководил прорывом из первого окружения, в которое попал батальон, и героически погиб.
А бойцы прорвались, вынесли своего командира и похоронили его с воинскими почестями.
Командование батальоном принял капитан Осланов, бывший до этого начальником штаба.
18 января, во время выполнения специального задания, капитан Осланов был убит осколком разорвавшейся неподалёку авиационной бомбы.
Его сменил старший лейтенант Тарасенко…
Архивы позволили установить имя и звание командира батальона, руководившего боем под Харьковом 26 мая 1942 года. Это старший лейтенант Керчикер. Он, как и комиссар Ральченко, пропал без вести.