Хочу женщину в Ницце

Абрамов Владимир

– А сколько получил Григорий?

– Кажется, три тысячи.

– И всё? – она подняла свои выразительные глаза, полные искреннего удивления.

– Поверхностно ты нашу историю знаешь, скажу я тебе.

– Ну, почему же? Хоть мой профиль психология, мировая история всегда была моим коньком. Отец приучил меня любить первоисточники. У нас в доме богатая библиотека,

уж не хуже вашей. Ну ладно, так почему же именно здесь появились эти памятники?

– Если бы я сам знал! Но … предположения есть.

– Я-то думала, что этот Григорий, подаривший Екатерине огромный бриллиант чистейшей воды, который позднее был вставлен в её скипетр, и был главным, кто и царя вашего Петра убил, и Екатерину на престол возвел. Выходит, я ошибалась?

– Не всё так просто. Петр III был тогда абсолютно уверен, что его никто не может убить, он свободно расхаживал по Петербургу и окрестностям практически без охраны. И хотя отец его был немцем, мать-то была дочерью Петра Первого, и этим тогда всё было сказано. Но, как оказалось, он сам себя приговорил к гибели!

– То есть?!

– Помнишь, я тебе рассказывал про римских императоров?

– Ну…

– Так вот, в Древнем Риме все перевороты и планы, связанные с ними, начинались с недовольства преторианской гвардии. Император Петр III тоже очень неосмотрительно поступил со своей гвардией, которая, подобно преторианской, квартировалась в русской столице. Чем он обидел гвардейцев? Да тем, что захотел отправить их на войну! В России, как и Древнем Риме, гвардия, за редчайшим исключением, не воевала. Как и в Риме, гвардейцы были довольны почетной и совсем неопасной службой в столице, имели превосходство в чинах над простыми военными, занимались муштрой, парадами и маршами. В свободное время свои деньги проматывали в кабаках, пили вино, любили женщин. Естественно, месить сапогами грязь и подставлять грудь под пули гвардейцы не желали. Братья Орловы, которых было пятеро, как и большинство гвардейцев, были бедны как церковные мыши, поскольку все средства проматывали в злачных местах. Все пятеро братьев были огромного роста и обладали богатырской силой, постоянно принимали

участие в кулачных боях. То есть, ты представляешь, что гвардию составляли преимущественно дюжие молодцы, но Орловы были здоровее всех. Григорий, которому повезло больше всех, дослужился до адъютанта генерала Петра Шувалова. Ему даже доверяли носить записки пятидесятилетнего генерала к его молодой любовнице, княгине Елене Куракиной. Красавица имела легкомысленный нрав, вот и стала легкой добычей богатыря и храбреца Григория Орлова, героя Семилетней войны. Шувалов узнал об измене и выгнал Григория, пообещав сослать его в Сибирь, и сослал бы, если бы не умер от огорчения. Дело приобрело огласку, что привлекло к Орлову внимание молодой, тогда ещё Великой княгини Екатерины. Она быстренько от него забеременела и разродилась сыном. Вот таким храбрецом был Григорий Орлов. Короче, когда Петр III выразил намерение отправить гвардейцев на войну, участь его была решена. Братья Орловы, храбрые до безрассудства, сразу смекнули, что пора убирать императора и воцарять императрицу. На их сторону, разумеется, встала вся гвардия, где они имели огромный авторитет. К заговору потом присоединились и более именитые российские дворяне, такие, как Разумовский, братья Панины, Воронцов, Дашкова и другие. И как и в Древнем Риме, гвардейцы могли решить всё, лишь бы у императрицы были большие деньги. А с этим-то у нее как раз была проблема! Сначала она обратилась к французскому послу барону Бретейлю, но тот в сути вопроса не разобрался, намеков Екатерины не понял и …отказал. Потом, правда, кусал себе локти, когда получал из Парижа письма с «благодарностью» за редкостный идиотизм. Денег дал английский негоциант Фельтон. Его сто тысяч рублей были переданы Екатериной Орловым, которые произвели авансовый платеж гвардейцам в качестве безвозвратных ссуд. Центром заговора стал дом датского банкира Кнутсена, у которого квартировал Григорий. Разумеется, датчанин был здесь не при чем, он просто понимал, что тоже получит назад свои деньги только в случае возвышения Орлова. Вот, собственно, и всё.

Конец ознакомительного фрагмента.