Ход конём

Руднев Евгений

— Мало, Нюрка, не мало... а красить, поди, надобно... Гляди, как шибко стену поколупали.

— Оно и конечно: понатыкал железных прутьев, расковырял все, а мы теперича сызнова крась... — раздался второй женский голос, помоложе.

— Не ори, Васена... оглохнуть враз можно... Прутья нужны мне, лопаты на них буду класть. Сподручней будет работать, девка... А то еще полку на прутьях спроворю, разумеешь?

— Почему же ты, Емеля-пустомеля, сразу не сделал эту самую чертову полку, а? До того, как стена не была покрашена?

—

Прутьев не было, Нюрка, прутьев... Сегодня, чай, покрасите?

— Ишь чего захотел! Раньше тридцатого июля и не жди, у нас работа в гараже стоит...

«Истопник Семен Михалыч... А женщины — очевидно, маляры...» — пронеслось в голове Рябинина.

— Ну, тридцатого так тридцатого... Лишь бы покрасили, — спокойно произнес истопник.

Женщины поворчали еще немного и ушли. В котельной что-то заскрипело, задвигалось, и высокий чистый мужской голос спросил:

— Ну так что, Михалыч, поможете мне маленько?

Рябинину был знаком этот голос.

— Помочь можно... отчего нельзя... Только я вскорости должен уйтить. Надобно сходить за цементом на склад. Комендант сказал, чтобы я был там... Без четверти два...

— Ну, у вас еще много времени. Сейчас только двадцать минут второго. А до склада идти — всего десять минут... Давайте пока, Михалыч, отвинтим головку от магистральной трубы и поставим кронштейн. Возьмите раскидной ключ... Вот тот, да-да... Ну, поехали... Дергать одновременно, на счет... Раз... два... три!

Скрежет металла... удары кувалды... Звон... шум... лязг... Короткая пауза — и снова скрежет.

Так прошло минут пятнадцать.

— Хватит... пойду, милый, на склад... — вставил с придыханием истопник.

Рябинин слышал тяжелое астматическое дыхание Семена Михалыча, представил на миг, как тот вытирает носовым платком потное лицо.

— ...Когда же вы вернетесь, Михалыч?

— А откель я знаю, милый?.. Коль достану цемент, надобно найтить лошадку, чтоб привезла его, аккурат, сюда. А за лошадкой, опять же, надобно идтить на конный двор, в урочище... Может, за час сделаю, а может, и за два не поспею... Кто знает... — вздохнул истопник.

— Ну, ладно... постараюсь сам управиться, — ответил высокий чистый голос.

Истопник, покряхтывая, побрел к выходу. Вскоре наверху хлопнула дверь...

В котельной застучала кувалда... Рябинин машинально стал считать удары: один... три... пять... двенадцать...

Прошло еще минут десять. Удары затихли.

Под дверью пристройки раздались шаги... Рябинин затаил дыхание — у него бешено колотилось сердце... Сейчас... вот сейчас ОН появится...

Осторожно скрипнула дверь, на пороге вырос... Капустин.

«Я так и думал!» — молнией резануло в голове у капитана.

Из укрытия Рябинину и Синицкому хорошо все было видно...

Капустин плотно прикрыл дверь. В пристройке стало темно, как в дымоходной трубе. Потом вспыхнул бледный зеленый огонек — главный механик зажег маленький, похожий на спичечную коробку, фонарик.

Взял лежащую на трубах толстую кедровую палку и вставил ее в дверную ручку. Надавил телом на дверь, проверил, хорошо ли держит... После этого повесил фонарик на пуговицу своей спецовки и быстро взобрался на кедровые чурки. Устроился поудобнее и вытащил с потолка доску...

Рябинин стиснул зубы, провел пальцами по холодной стали пистолета.

Несколько секунд Капустин смотрел в проем — не появился ли там свет? Потом бросил короткий взгляд на часы, пожал плечами и опустился на чурки.

Сидел, не отрывая лихорадочно блестевших глаз от проема в потолке... Но вот сверху ударила узкая полоска синевато-белого света...

«Геофизики начали «синьковку» диаграмм...» — сделал вывод Рябинин.

Выждав несколько секунд, Капустин достал два заранее приготовленных, заостренных на конце колышка и быстро вставил их в свежие подрезы. Полоска синевато-белого света стала шире... Главный механик вытащил из кармана блестящую газовую зажигалку, вплотную поднес ее к щели.

«Фотоаппарат! Недурно придумано!..» — напрягся Рябинин.

Капустин фотографировал минут пять. Отводил зажигалку от щели, что-то крутил в ней, затем снова подносил. Делал снимки с разных точек.

Вконец упревший в своем укрытии Рябинин следил за каждым движением шпиона. Осторожно передвинув левую руку, он отвел на пистолете предохранитель... Что делать? Брать его сейчас?! Нет, брать рано... А вдруг у него есть помощники? Надо установить его связи, кое-что уточнить...

Кончив фотографировать, Капустин спрятал зажигалку-фотоаппарат во внутренний карман своей спецовки, вытащил колышки из щели и положил доску на прежнее место. Глянул еще раз на потолок. На продолговатом лице шпиона появилась самодовольная, чуть ироническая улыбка: все в порядке!

Капустин, конечно же, не знал, что сфотографировал самые что ни на есть обыкновенные учебные диаграммы, не представляющие абсолютно никакой ценности. Именно эти диаграммы и «синьковали» сегодня геофизики по указанию Боголюбова.

Спустившись на пол, главный механик подошел к двери и прислушался. Тихо. Никого...

Шпион все так же осторожно вынул из дверной ручки кедровую палку, отворил дверь и вышел.

В котельной он сел на пустой сосновый ящик у стены, закрыл глаза — этого уже Рябинин и Синицкий не видели...

Капустин долго сидел на ящике. Глубоко втягивал в себя воздух, смахивал ладонью бусинки пота с лица. Чертовски нервная, опасная работа!.. Ну ничего, самое трудное теперь позади. Босс будет доволен! Но пока... пока надо играть свою роль до конца. Нужно закончить все в котельной, чтоб ни у кого не возникло подозрений, с какой именно целью он сюда приходил.

Капустин встал, взял лежащие на ящике новенькие манометры и подошел к котлам...

Вскоре он поставил манометры, помыл руки под жестяным рукомойником в углу и направился к выходу.