Ход конём
Шрифт:
Лукьянова покачала головой:
— Нет-нет, вам нужно сейчас... я все понимаю... спрашивайте, я все понимаю... — Она промокнула белоснежным носовым платочком глаза.
— У меня к вам, Анна Ивановна, несколько вопросов... Скажите, как долго вас не было сегодня днем?
— С половины второго до... начала девятого... Я ездила в Центральный универмаг, купила электробритву... Коля... Николай Андреич просил... Старая вышла у него из строя... Коля хотел только электробритву «Харьков-15 М»... — Лукьянова всхлипнула, снова поднесла к глазам носовой платочек. — Потом... потом я, не заезжая домой, поехала
Карелина налила воды из графина в стакан, поднесла Лукьяновой. Та сделала несколько глотков — было слышно, как у нее мелко стучат о край стакана зубы.
— Если бы знать, что так все обернется, ни за что бы не оставила Колю одного... Никуда бы не поехала! Никуда!!
Тонкое лицо Карелиной потускнело, резче обозначились две глубокие складки у маленького упрямого рта.
— Когда именно Николай Андреич снял деньги со сберкнижки? — продолжал расспрашивать Лукьянову Прохоров.
— Вчера, в первой половине дня...
— Вы были с ним?
— Была.
— Где именно находится эта сберкасса?
— Напротив завода имени Фрунзе... улица Коммунаров... — сокрушенно склонила голову Лукьянова.
— Подозрительного ничего не заметили в этой сберкассе, когда Николай Андреич получал двадцать пять тысяч?
Анна Ивановна подумала секунду-другую, затем медленно пожала плечами.
— Нет... все было обыкновенно.
Прохоров закрыл записную книжку и спрятал ее во внутренний карман пиджака. Скосив глаза на Ольгу, тихо спросил:
— У вас есть вопросы к Анне Ивановне?
Ольга обратила взор на хозяйку.
— Как вы думаете, Анна Ивановна, кто мог знать о том, что ваш муж снял вчера со сберкнижки двадцать пять тысяч рублей?
Широкий лоб Лукьяновой прорезали три глубокие морщины.
— Мы только дочери сказали об этом.
— А тот человек, у которого вы собирались купить дачу?
— Шевченко?.. Он ждет... будет ждать нас с деньгами завтра. Мы договорились приехать к нему в Ирпень электричкой в 13.35. Потом намеревались идти к нотариусу, оформлять купчую...
На лице Карелиной появилось задумчивое выражение.
— Извините, Анна Ивановна, но мне бы хотелось еще раз уточнить: знал ли этот самый Шевченко, в какой именно день Николай Андреич снял со сберкнижки деньги?
— Мы ему об этом не сообщали — ни Коля, ни я. Договорились только о завтрашней встрече... — Анна Ивановна умолкла и отвернулась. Лицо ее исказилось, затряслись плечи. Из воспаленных глаз брызнули слезы.
— Коля-a... Коле-енька, милы-ий... — Лукьянова метнулась в соседнюю комнату. Ольга слышала, как эксперт-криминалист успокаивал хозяйку, просил «взять себя в руки», но она рыдала пуще прежнего. И лишь после того, как к ней подошел Прохоров и что-то тихо сказал, Анна Ивановна немного успокоилась.
— Смерть наступила
— Спасибо, Никанорыч, — поблагодарил его Тарас Петрович и, пройдясь по комнате, в задумчивости уперся вопросительным взглядом в эксперта-криминалиста. — Ну, а у тебя, Толя, как дела? Есть что-либо интересное?
— Чисто работают, гады, — смятенно отозвался эксперт. — Следов нет. Вот разве что это... — Он показал целлофановый пакет, в котором лежал самодельный брелок на цепочке — в виде кукиша.
— Откуда?
— Под столом нашел.
— Хозяйку спрашивал?
— Так точно. Таких вещиц у Лукьяновых не водилось.
— Что ж, приобщим к протоколу осмотра места происшествия.
Прохоров и Карелина вышли на улицу.
— Розыскная собака довела только до шоссе. Дальше — след обрывается, — вставил мрачным голосом Тарас Петрович.
— Уехали, наверно, на машине.
— Скорее всего, так.
— Соседей надо бы порасспросить...
— Мы с Ивлевым из дежурной бригады уже беседовали с ними. Никто ничего не видел. Или боятся говорить, или бандиты действовали настолько умело и скрытно, что люди и вправду ничего не видели. — Прохоров тяжело вздохнул. — Боюсь, как бы Лукьянова не слегла... Такое нервное потрясение!
— У нее давление резко подскочило. Три укола медсестра сделала...
— Сделать-то сделала, а толку?.. В больницу хотели забрать, она не поехала...
Карелина молчала: на лице было смятение, неподдельная печаль. Чем она могла помочь сейчас Анне Ивановне? Смерть всегда страшна, предельно горестна. Умирает человек. Умирает не своей смертью, а потому, что его убили. Убили такие же, как и он, люди. А люди ли? Нет — звери, волки!.. Похоже, и тут действовали «каратисты».
— Ну что ж, Ольга Николаевна, собирайте улики... Семенов уже звонил мне. Держите старика Прохорова в курсе всех ваших гипотез и версий. Удачи вам. — Тарас Петрович направился к синей «Волге» из городской прокуратуры.
Назавтра первым же делом Карелина побывала в сберкассе № 246 по улице Коммунаров. Заведующая сберкассой Покровская внимательно прочла Ольгино служебное удостоверение, обеспокоенно прикусила нижнюю губу.
— Разве... разве у нас что-то случилось? Ведь ничего такого не было! Тайны вкладов сохраняются, документация в полном порядке. По личным вкладам граждан начислены проценты дохода... Можете проверить!
— Я, Анфиса Тимофеевна, не проверять пришла, а за помощью, — успокоила заведующую Ольга.
— Вот как? Гм, пожалуйста.
— Спасибо. Я очень надеюсь на вас.
Покровская чуть заметно улыбнулась, облегченно вздохнула:
— Хоть порядок в делах и соблюдаю, а проверок, откровенно говоря, не люблю. Нервотрепка — и только. — С готовностью добавила: — Сделаю все, что в моих силах. Спрашивайте, пожалуйста.
— Кто у вас работал вчера?
— На кассе — Лизочка... Елизавета Федоровна Никитина, а контролером — Дарья Алексеевна Денисенко. Они и сегодня работают...
— Мне обязательно надо с ними поговорить.