Ход конём
Шрифт:
— Показывай, Пал Борисыч, свое хозяйство. Товарищ Рябинин — инспектор по технике безопасности... приехал проверять нас, — произнес, обращаясь к Назарову, Боголюбов.
— Я это знаю, Иван Васильевич, — в дороге с Борисом Николаевичем познакомились... — ответил старший бурмастер, распахивая двери буровой. — Прошу, товарищ Рябинин, в наш цех.
Капитан расстегнул брезентовую куртку — становилось душно — и двинулся следом за Назаровым.
В середине было еще жарче. Надсадно, с переливом молотил дизель. Пахло соляркой, свеженабуренной породой и нагретым железом.
Железная махина копра дрожала, как
Рябинин стоял и с интересом наблюдал. Пора было приступить к обязанностям инспектора по технике безопасности...
Капитан подошел к дизелю, проверил прочность предохранительной сетки на шкиве и на ремне, связывающем буровой станок и дизель. Придирчиво, как и подобает инспектору по технике безопасности, осмотрел буровой насос, глиномешалку и элеватор.
— Какова сейчас осевая нагрузка на долото? — задал Назарову вопрос.
— Триста килограмм на один сантиметр долота. Давеча измеряли гидравлическим индикатором веса, — ответил Назаров.
— А скорость промывки какая?
— Ноль целых семь десятых метра в секунду. Промываем водой — породы устойчивые, скальные. Шестая категория...
— Все равно скорость промывки мала. Необходимо увеличить, может прихватить долото.
— Насос капризничает. К обеду починим — и сразу же увеличим скорость промывки.
— Я проверю.
Рябинин просмотрел геолого-технический наряд, ознакомился со сменными рапортичками. Подошел к аптечке в углу.
— Почему нет йода?
— Позавчера был еще...
— Йод в аптечке — обязательно должен быть, товарищ Назаров, — заметил строго Рябинин и сделал пометку в своем блокноте.
— Завтра обязательно будет! — отозвался старший бурмастер, подумав про себя: «Придирчивый инспектор!»
Полистав напоследок журнал инструктажа по технике безопасности, капитан неторопливо сказал:
— Ну что ж, товарищ Назаров, задачи вам, по-моему, ясны. До свидания! — Рябинин отворил дверь и выбрался на волю.
Когда отошли от буровой, Боголюбов, уважительно поглядывая на капитана, спросил:
— Скажите, Борис Николаевич, вы уже работали... инспектором по технике безопасности?
— Нет, Иван Васильевич... В подобной роли выступаю впервые.
— Неплохо у вас получается.
Они бодро шагали по траве. Ярко светило оловянное солнце, в воздухе тучами носились комары и жужжали зеленовато-черные пауты. Где-то кричала кедровка.
Боголюбов вытащил пачку «Казбека».
— Во-он геофизики, видите? Это их «каротажка»... — Начальник экспедиции показал рукой на стоявшую метрах в трехстах красную машину с большой высокой будкой.
— Вижу, — отозвался Рябинин. — Что они там делают?
— Каротируют скважину № 607.
— Позвольте, но ведь каротаж по скважине № 607 сделан еще 22 июня, скважину эту не бурят уже! Или я ошибаюсь?
— Нет, все правильно, — подтвердил Боголюбов. — Геофизические исследования на этой скважине были проведены 22 июня, после чего она была законсервирована. Но сегодня утром ко мне зашел Костя Шарыкин и попросил разрешить ему повторно провести на этой скважине каротаж. Геофизики ведь сейчас делают профилактику аппаратуры, вот Шарыкину и хочется проверить приборы в деле. Это будет как бы контрольный каротаж...
— Понятно... — задумчиво произнес капитан,
— Подклеят к основной, за 22 июня... Может, мы сейчас заглянем к геофизикам?
— Давайте.
Боголюбов и Рябинин направились к густому ольховнику. Здесь почему-то совершенно не росла трава, по серой глинистой почве вилась едва приметная тропка. Начальник экспедиции шел впереди, капитан — чуть сзади... Когда сквозь зеленую вязь деревьев Рябинин увидел красную машину геофизиков, стоявшую на опушке, то сразу же остановился.
— Этой тропкой часто ходят? — обратился он к Боголюбову.
— После проведения каротажа 22 июня по ней, пожалуй, никто не ходил. Буровые отсюда далеко, да и геологам-съемщикам здесь делать нечего.
— Двадцать второго июня, как рассказывал мне Брянцев, у вас был дождь... Геофизики делали каротаж после дождя?
— Нет, до дождя... А что?
Рябинин ничего не сказал. Сделав несколько шагов вправо, он сосредоточенно смотрел в землю. Подле маленького бочажка его внимание привлек отпечаток чьей-то обуви: на подошве — четыре параллельных поперечных полосы, как бы «лесенка», а на каблуке — три глубоких квадратика. Длина отпечатка — тридцать один сантиметр, это соответствует сорок четвертому размеру обуви... Рябинин знал, что подобный отпечаток дают геологические сапоги. Такие, как дал ему Боголюбов. Кожаные, добротные сапоги. Со специальными ремешками на голенищах, толстой резиновой подошвой. Сапоги эти пользуются особой любовью у геологов — в них хорошо ходить по горам, спасают они и от дождя. Их носят в экспедиции многие, и сам по себе этот факт был обыденным. Заинтересовало капитана другое: среди засохшей глинистой массы в «лесенке» и трех квадратиках он увидел крохотные, с пшенное зернышко, желтые и красные крупинки... Одна, две... четыре... семь... Капитан долго рассматривал их. Боголюбов молча наблюдал за его действиями, не решаясь ни о чем спрашивать.
Между тем Рябинина эту минуту интересовал один-единственный вопрос: кто был в этом неприветливом ольховнике после дождя двадцать второго июня? Если кто-нибудь из геофизиков — это одна сторона дела. А если кто-то другой, неизвестный? Что же он тогда делал здесь? Пил воду из бочага или забрел сюда по нужде? А может, у него была иная цель?..
Сейчас, когда в экспедиции действовал хитрый и осторожный агент, каждая, даже незначительная на первый взгляд деталь приобретала особый смысл. Потому-то и был так сосредоточен капитан. Вырвав из блокнота чистый листок, он выковырял из глины перочинным ножом красные и желтые крупинки и, завернув их в бумагу, спрятал в карман брюк. И лишь после этого перевел взгляд на Боголюбова:
— Пойдемте, Иван Васильевич.
Шестьсот седьмая скважина была рядом с небольшим озером, заросшим у берегов короткими столбиками белотаежника и высоким остистым кукушником. Красный «газик» геофизиков стоял метрах в пятнадцати от буровой. Из распахнутых дверей «каротажки» тянулся к устью скважины толстый резиновый кабель с железными метками, идущими через каждые десять метров. У устья стоял невысокий красный блок, который был привязан цепью к ржавой обсадной трубе. Возле трубы, держа под мышкой брезентовые рукавицы, разглядывал что-то сутулый угрюмый парень.