Ход королевой
Шрифт:
Она кивает.
Открыв для себя шахматы, Николь записалась в клуб шахматистов и регулярно там играет. Она достигла немалого прогресса и обыграла всех соперниц в любительских клубах на юго-востоке Австралии, в Мельбурне, Канберре и Аделаиде; теперь она отобрана для общенационального женского чемпионата, где будет участвовать в розыгрыше титула чемпионки Австралии среди юниоров. Тренировать ее отец пригласил настоящего гроссмейстера, заставляющего ее трудиться, как подобает спортсменке высокого уровня.
И вот они едут
Руперт О’Коннор решил проводить ее во Дворец спорта Сиднея, где будет проведен чемпионат. Но уже на въезде в этот австралийский мегаполис они застревают в пробке. Руперт вылезает из машины и идет выяснять, что произошло. Возвращается он озабоченным.
– Там манифестация, участников десятки тысяч, все трясут плакатами и скандируют лозунги. Требуют признать права аборигенов на земли предков, с которых их изгнали английские поселенцы. В основном это студенты, представители левых политических групп и экологи. Парадокс в том, что среди них нет ни одного аборигена.
Он, щурясь, смотрит на часы.
– Представь, мы уже почти приехали, осталось только проехать по этому проспекту – и мы на месте… Не повезло!
– Если опоздаем, меня не внесут в список… – переживает девочка.
– Было бы глупо так опростоволоситься из-за какой-то манифестации, – вторит ей отец.
– Поставь машину, папа, мы дойдем пешком.
Он колеблется, но, глянув еще раз на часы, понимает, что других вариантов нет. Он заезжает в первый попавшийся подземный паркинг и оставляет свой красный «Роллс-Ройс» там. Выйдя на поверхность, отец и дочь оказываются в гуще толпы.
Руперт и Николь готовы перейти на бег, лишь бы не опоздать.
С каждым шагом Николь все больше убеждается, что манифестанты хорошо подготовились к столкновению. На головах у них мотоциклетные каски, в руках железные прутья, носы защищены шейными платками, глаза – лыжными очками, в рюкзаках бутылки с горючим.
– Обычно все происходит более мирно. Но в этот раз, как я погляжу, они полны решимости дать бой, – говорит Руперт.
Николь лавирует в плотной людской массе, отцу трудно за ней поспевать. Толстый живот и смола, осевшая в легких от неумеренного курения сигар, заставляют его задыхаться, он хрипит на бегу.
Несмотря на препятствия, Руперт и Николь приближаются к цели, крики манифестантов, скандирующих свои лозунги, им не помеха.
ПРАВИТЕЛЬСТВО В ОТСТАВКУ!
АБОРИГЕНЫ У СЕБЯ ДОМА!
ЗЕМЛЯ ПРИНАДЛЕЖИТ ТЕМ, КТО ПЕРВЫМ НА НЕЙ ПОСЕЛИЛСЯ!
Николь принимается машинально повторять эти фразы, чтобы вибрировать вместе с толпой.
Какая заразительная обстановка!
О’Конноры добираются до первой шеренги манифестантов, замершей перед полицейскими во всем черном, со щитами, с дубинками, с винтовками для метания слезоточивых гранат. За их спинами
Белые пешки против черных пешек – думает Николь.
Манифестанты провоцируют полицию издевательскими жестами и выкрикивают оскорбления, в ответ из громкоговорителей полиции звучат приказы разойтись и угрозы силового разгона.
На правом фланге появляется группа людей в черной форме с крупными немецкими овчарками на поводках, собаки яростно лают, взбешенные поведением разношерстной толпы. На левый фланг выезжает конная полиция, тоже вся в черном.
– Подожди, не беги, я больше не могу! – умоляет запыхавшийся отец.
– Нет, нам надо торопиться.
– Назревает столкновение, Никки, не хватало нам очутиться между двух огней. Нам здесь не место.
Он нервно вытирает платком пот на лбу. Девочке совершенно не страшно, наоборот, вся эта ситуация вызывает у нее прилив энтузиазма. Она даже скандирует вместе с толпой кричалку: «Отдать землю тем, кто первый на ней поселился!»
– Помедленнее, Никки!
– Все равно здесь не пройти…
Они вынуждены остановиться. Первая шеренга манифестантов до того плотная, что сквозь нее не прорваться.
Противостоящие стороны меряют друг друга взглядами, стоя неподвижно и готовясь к драке, но никто не готов начать первым.
– Лучше уйдем отсюда, – тянет дочь за руку Руперт.
Кажется, я знаю, как рассеять всю эту публику.
Недолго думая, Николь подбирает с земли булыжник, вывороченный из мостовой в качестве метательного снаряда. Ей не успевают помешать: она со всей силы кидает камень в полицию. Полицейский, которому камень попадает по каске, падает. Поступок девчонки встречают криками и аплодисментами.
Вот как разблокируют ситуации!
Ее бросок служит долгожданным сигналом. Протестующие начинают метать свои снаряды, полиция защищается щитами. Офицер отдает приказ, и овчарки, с которых сдернули намордники, дружно кидаются на толпу, оскалив клыки.
В ответ манифестанты прибегают к подожженным коктейлям Молотова, бесполезно разбивающимся о щиты. Улицу затягивает густой дым, сильно пахнет бензином и горелой пластмассой.
Метателей бутылок атакует конный эскадрон.
Воцаряется суматоха, те, кто пришел мирно скандировать требования, помимо воли втягиваются в бой. Невооруженные и неподготовленные, они готовы и к отступлению, и к бегству; остальные, пришедшие ради драки, удерживают позиции.
Новый дождь коктейлей Молотова, ответный залп слезоточивыми гранатами, после разрыва которых толпа тонет в сером, раздражающем слизистые оболочки дыму.
Не хватает только музыки для полного впечатления, что это кино — говорит себе Николь.