Ход Снежной королевы
Шрифт:
Амалия задумчиво повертела рапиру на свету.
– Восемнадцатый век, – небрежно уронила она. – Прекрасная работа. Сейчас такие уже не делают.
– Да, не делают, – согласился я.
Амалия повернулась ко мне, и в следующее мгновение острие рапиры оказалось у моей груди. По счастью, сработала многолетняя выучка – я отскочил назад быстрее, чем лезвие коснулось моей одежды.
– Осторожнее! – вне себя выкрикнул я.
Амалия отсалютовала мне рапирой.
– En garde [10] , месье, – промолвила она, и в глазах ее вспыхнули золотистые огни.
10
В
– Лучше вам не делать этого! – отозвался я. В два прыжка я оказался у стола и схватил вторую рапиру.
– Вы мне угрожаете, месье Лефер? – промурлыкала эта непостижимая женщина, наступая, и ее глаза сделались совсем золотыми. – К вашему сведению, я никого не боюсь.
Я все еще колебался, и она нанесла удар первая. Я парировал, и тут она атаковала меня так, что я сразу же понял: боевое оружие вовсе не было ей незнакомо. Во всяком случае, два моих финта она раскусила без труда и почти загнала меня в угол.
– Чего вы добиваетесь? – крикнул я.
– Главное – чего добиваетесь вы, месье Лефер, – отозвалась она, не переставая зорко следить за движениями моей рапиры. – Кстати, Лефер – ваше настоящее имя?
– Конечно! А что?
– А то, что фамилия Аржантей образована от слова l’argent, серебро, а ваша – от слова le fer, железо. Занятное совпадение, не правда ли?
Я промахнулся, и она ударила меня рукоятью в лицо. Вскрикнув, я попятился.
– Я не намерен отрекаться от своей фамилии в угоду вашим бредовым фантазиям! – выкрикнул я, кое-как отбившись от ее атаки.
– А я и не требую от вас этого, – отозвалась Амалия, едва не полоснув меня по лицу. – Только вот, мне помнится, у вас был очень удивленный вид, когда вы встречали меня на вокзале. Уж не потому ли, что к тому моменту вы уже убили Дезире Фонтенуа и знали, что она никак не может приехать в гости к дорогому кузену, а?
– Ну, знаете ли! – вскипел я. – Полный вздор!
И, проведя серию обманных приемов, я перешел в контратаку.
– Вам все равно, кого обвинять! Вы полагаете, что я придумал историю про четырех призраков, чтобы мне было легче подобраться к Эрнесту дю Коломбье, но тут вы просчитались! Ночью, когда было совершено убийство, я не выходил из своей комнаты. И как бы вы ни пытались запугать Полину, у вас не выйдет обвинить в убийстве меня!
Должно быть, я погорячился и ослабил внимание. Миг – и рапира вылетела у меня из рук, со звоном прокатилась по полу и остановилась возле комода.
– А, черт! – выругался я.
Поглядев на Амалию, я увидел в ее лице торжество, и мне сразу же захотелось провалиться под землю или куда-нибудь еще дальше. Нечего сказать, хороший из меня учитель!
– По-моему, – проговорила Амалия, не опуская рапиры, – вы принимаете мои предположения слишком близко к сердцу, месье. Успокойтесь. Я знаю, что вы не убивали графа и что призраки в самом деле являлись к вам. То есть, конечно, никаких призраков не было, но в данном случае это совершенно неважно. Главное – что вы сами поверили в них.
– Вы о чем? – в совершенном изумлении пробормотал я. – Но я же видел их! Так же отчетливо, как вижу вас!
– Я знаю, – повторила Амалия и, протянув руку, коснулась моей руки. – Ого, сколько уже времени! Идемте обедать, Арман.
Она положила свою рапиру на стол.
– Что-то мне не хочется есть, – буркнул я.
Амалия быстро вскинула на меня глаза.
– Вы должны быть там, месье Лефер. Уверяю вас, вы не пожалеете и заодно получите ответы на кое-какие вопросы, которые не дают вам покоя. –
Я пристально посмотрел на нее.
– Вы уже знаете, кто убийца? – хрипло спросил я.
– Пока нет, – ответила Амалия, хмурясь. – Но зато я знаю то, о чем не подозревает ни один человек в замке. Кроме, разумеется, того, кто делает это.
– Делает что? – в полном изнеможении спросил я.
Но Амалия только улыбнулась и шагнула к выходу.
– Спускайтесь обедать, – сказала она, стоя на пороге, – и вы сами все увидите.
Дверь за ней закрылась. Пожав плечами, я подобрал с пола вторую рапиру и бережно уложил ее в футляр. После чего вернулся к зеркалу и вновь принялся завязывать галстук. Надо было спешить.
3. Из зеленой тетради Люсьена дю Коломбье
Стало быть, мы все снова собрались за столом – я, мама, Бретель с женой, доктор Виньере, учителя, моя Амалия и актер, устроившийся возле нее. С другой стороны от Массильона оставалось пустое место, но Эдмонда, когда ей предложили сесть туда, нервно отказалась и устроилась вместе с мужем на противоположном конце стола. Пришли также Гийом с женой, которая поддерживала его под руку. Странно, но даже тогда, когда я узнал о жертвенности Матильды, она все равно не стала нравиться мне больше. Мама в ней души не чает, да и Арман, как я успел заметить, тоже к ней неравнодушен, но мне она решительно неприятна, не знаю почему. Вот Амалия – совершенно другое дело. Я готов ради нее в огонь, и в воду, и куда угодно. И не потому, что она красивая, хотя и поэтому тоже, а потому, что с ней как-то надежно, у нее умное лицо, и ей легко верить. Я уже решил, что когда вырасту, пойду служить в полицию, как она. Потому что защищать людей от преступников – благородное дело, ничуть не хуже, чем быть мушкетером.
Впрочем, судя по тому, как остальные смотрели на Амалию за обедом, они вовсе не разделяли моего отношения к ней. Первым начал Филипп Бретель.
– Мадам Дюпон, – решительно проговорил он, – я полагаю, нам пора поговорить начистоту.
– Прошу вас, – равнодушно отозвалась Амалия.
Должно быть, ее тон задел его, потому что он заговорил чуть резче:
– Мы находимся в замке, в котором происходят – я думаю, вы не станете отрицать – весьма прискорбные события. – Он сжал губы. – Полагаю, мы все имеем право знать, какие именно меры принимаются по этому поводу.
И он торжествующе вздернул свой узкий подбородок.
– Да, – сказала Амалия, – кое-какие меры и впрямь принимаются. Во-первых, мы послали Альбера за помощью. Во-вторых, кое-что окончательно прояснилось. Мы знаем, как зовут убийцу и чего он добивается, но беда в том, что мы не знаем, под каким именем он находится в замке.
– И кто же убийца? – спросил доктор Виньере, весь обратившись в слух.
– Его зовут Фредерик Аржантей, – ответила Амалия. – Он сын Раймона Аржантея, человека, которого покойный граф Коломбье когда-то обманул и уничтожил. В этом ему помогали судья Фирмен, Пино-Лартиг, бывший в ту пору прокурором, полицейский Констан, а также Дезире Фонтенуа. Все пятеро ныне мертвы, но тем не менее нельзя с уверенностью сказать, что убийств в замке больше не будет. – Гийом не отрывал взгляда от говорившей, нервно вертя вилку между указательным и средним пальцем. – К примеру, месье Аржантей может ополчиться на вас, месье Бретель, потому что именно вы подали графу мысль избавиться от его отца, упрятав того в тюрьму. А может быть, он решит, что смерти одного графа недостаточно, и примется за его близких. Поэтому мы все должны быть очень осторожны.