Ход Снежной королевы
Шрифт:
– Что такое, кузен? – лукаво осведомилась Дезире у папы, которого ее манеры явно шокировали. – Вы никогда не видели курящую женщину?
Папа пожал плечами и отвернулся. Чувствовалось, что у него просто не было слов.
– Ей-богу, – доверительно сообщил Констан судье Фирмену, – она начинает мне нравиться.
– Осторожнее, Луи, – довольно кислым тоном отозвался тот. – Уверяю вас, этот фрукт не про вас!
Мне надоело слушать их глупости, и я подошел к тете, которая развалилась в кресле и как ни в чем не бывало пускала дым.
– Вы ведь не поверили Франсуазе, так? – напрямик
Тетя вынула мундштук изо рта и улыбнулась.
– Мой мальчик, я привыкла верить фактам. А факты говорят мне, что на зеркале не было никакой надписи. Я не случайно так тщательно все осмотрела. Зеркало было абсолютно сухое, и тряпка на полу – тоже. Если бы там и имелась надпись, которую стерли, чтобы ввести нас в заблуждение, то хоть какие-нибудь следы наверняка остались бы. В то же время я видела лицо Франсуазы, когда она рассказывала о надписи, и слышала ее слова. Девушка не лгала, уверяю тебя. Что-то ее напугало, причем напугало не на шутку.
– И что же вы думаете? – нервно спросила Матильда, которая оказалась поблизости и слышала наш разговор.
Тетя перестала улыбаться.
– Я думаю, что произошедшее очень странно, – с расстановкой проговорила она. – Очень.
Я поглядел на зеркало и поежился. Заметив мой взгляд, тетя протянула руку и погладила меня по голове.
– Ничего, Люсьен, – уже мягче проговорила она. – Не обращай внимания. Уверена, все это глупости.
Однако сам я вовсе не был в том уверен.
4. Что произошло в голубой спальне около 11 часов вечера
В большой комнате важно постукивали часы: тин-тон. Метель за окном улеглась, но по-прежнему с небес сыпал мелкий снег. Дезире Фонтенуа – вернее, та, что называла себя ее именем, – сидела возле камина, вытянув тонкие руки вдоль подлокотников. Почти все в замке уже спали в сей час, но у Дезире не было никакого желания ложиться в постель. Она размышляла.
«Замок с привидением… Готический роман… Надпись, выведенная кровью… Вздор? Конечно, вздор. Но я видела ее глаза, полные страха, – стало быть, она говорила правду. И мальчик… Да, он много читает, ему тоже могло что-то привидеться со сна… но и тут у меня не возникло ощущения, что он сочиняет. – Она зябко передернула плечами. – Ну вот, опять начинает выть ветер. Как все-таки неуютно жить в старых замках. Сидишь ночью у камина, и в голову начинает лезть бог знает что…»
Если бы Дезире не была так погружена в свои мысли, она бы наверняка смогла заметить, что в комнате, кроме нее, появился кто-то еще. Тень скользнула по ковру, приблизилась к сидящей… Молодая женщина, почуяв неладное, быстро повернула голову, но было уже слишком поздно. Страшный удар обрушился на нее, и Дезире Фонтенуа провалилась в небытие.
«Тень» удовлетворенно хмыкнула, сунула в карман кистень, которым оглушила свою жертву, и критически оглядела обмякшую в кресле Дезире. На цыпочках скользнув к двери, «тень» выглянула в коридор и убедилась, что тот совершенно пуст. Энергично потерев руки, «тень» вернулась к Дезире и с примечательной легкостью взвалила тело жертвы на плечо, после чего покинула комнату.
Ветер жалобно взвизгнул, когда неизвестный
– Прощайте, баронесса, – вполголоса промолвил человек-тень и, запахнув на себе куртку, вернулся обратно в Иссервиль, где его ждали теплая постель и безмятежный сон.
Дверь захлопнулась. Дезире Фонтенуа лежала на припорошенной дорожке, не в силах пошевельнуться. В ее каштановых волосах запутались снежинки, и ледяной ветер овевал ее коченеющее лицо.
Глава 3
25 декабря, Рождество
1. Странное пробуждение
«Вставай, вставай, вставай, – шептали голоса, доносящиеся словно издалека. – Замерзнешь – умрешь – пропадешь!»
Но нет сил даже разлепить веки, не то что шевельнуть рукой.
«Ты должна встать! Немедленно! Сейчас же! Иначе холод – гибель – смерть!»
Мысли царапаются в голове, как противные маленькие мышки, и нет от них покоя, нет от них спасения.
«Но я не могу…»
«Надо встать! Всего несколько шагов, и ты в безопасности… Ты не можешь позволить себе пропасть вот так! Иначе он будет торжествовать!»
Дезире прикусила губу. Очевидно, до крови, потому что сразу же ощутила во рту ее солоноватый привкус.
«Господи, я жива! – в смятении подумала она. – Какое счастье! Теперь надо только встать на ноги и идти».
Главное – забыть о боли, о том, что голова словно раскалывается на куски. «Потом… Я отложу боль на потом. Когда доберусь до замка…»
С судорожным всхлипом Дезире рывком садится.
И в то же мгновение открывает глаза.
Тин-тон. Важно шуршат маятником часы, со стены на самозванку укоризненно смотрит портрет Марии-Антуанетты, судя по всему, работы Виже-Лебрен… И в камине золотятся угли. Тепло… и хорошо. Господи, как хорошо!
«Этого не может быть, – в смятении думает Дезире. – Нет! Я умерла… и мне все это снится. О-о!»
Часы хрипят, кашляют, словно прочищая горло, и бьют двенадцать раз.
Двенадцать раз… Полночь… Рождество.
Дезире протягивает руку и трогает покрывало на постели. Нет, она вовсе не умерла. Она лежит на своей кровати в голубой спальне. Так что же, неужели ей привиделось все, что было? Тень, скользнувшая по ковру, нападение, коварный удар…
Машинально Дезире коснулась своих волос – они были влажные, а материя платья в нескольких местах стала мокрой из-за снега. Нет, то, что случилось с нею, произошло наяву. Кто-то доставил ее сюда после того, как какой-то мерзавец оглушил ее и вынес из замка, чтобы она замерзла до смерти. При одном воспоминании о морозе и метели Дезире стало нехорошо.