Ход в Шаолинь
Шрифт:
– Проклятье! – выругался Тейшейро. – Пшел вон!
Матрос выскочил из каюты.
Тейшейро, пошатываясь, вышел на палубу и направился к мостику. Зарку стоял за штурвалом. На нем был алый плащ, подбитый соболями, и черный кафтан, расшитый серебром. Помимо мавританского меча, который висел сбоку, за поясом у него было заткнуто два пистолета. Это оружие только-только стало появляться, было крайне неудобным в обращении и очень дорогим. Жуан получил эти пистолеты в подарок от инфанта Генриха за битву при Сеуте. Он специально добавил их сейчас к своему гардеробу, чтобы
– Капитан Жуан Гонсалвеш Зарку. – Тейшейро с ненавистью глядел на своего спасителя и друга детства. – Передайте командование кораблем своему адмиралу. И сдайте оружие. Вы подозреваетесь в измене и трусости. Вас будут судить.
– Адмирал Тристан Ваш Тейшейро, – ответил Зарку. – Вы можете пользоваться моей каютой. Но свой корабль я вам не отдам. Он снаряжен на частные деньги. Вы были назначены адмиралом эскадры, но эскадры больше нет. По вашей вине. Ваши люди по моему приказу заперты в трюме. Мы будем разбираться, кто учинил панику и бойню. Вы можете пока свободно ходить по кораблю. Но без оружия. Я отдал такое распоряжение.
Тейшейро понял, что проиграл.
– Ну, мы еще поглядим, – сквозь зубы сказал он. Развернулся и пошел прочь.
Через несколько дней они достигли Мадейры. За это время Зарку ни разу не видел Тейшейро. Перед высадкой Жуан надел парадный камзол, вставил за пояс пистолеты и решил не спать до рассвета. Он стоял, опершись одной рукой о фальшборт, другую положив на эфес меча, и обозревал остров. «Что будет дальше?» – думал он. После высадки вступал в действие мандат принца Генриха, в соответствии с которым Тейшейро становился губернатором острова. Команда раскололась. Стычки было не избежать. Сзади послышался шорох. Зарку обернулся и увидел Тристана.
– Неплохая ночка, – сказал Тристан. – Прямо как тогда, в Сагреше. Помнишь, Жуан, как ты нырял за лодкой?
– Помню, Тристан, – ответил Зарку. – Только тогда при тебе не было вюрфкрейца. – Жуан указал на метательный топор в форме креста, который Тейшейро держал в руке. – Кто из моих подчиненных нарушил приказ?
– Да… этот чудак Роберто, моя сиделка. Еще пытался трепыхаться и поднять тревогу. Так что пришлось его успокоить.
– Ну ты негодяй… Он же тебя из воды вытаскивать помогал.
– Что делать, Жуан? Лес рубят – щепки летят. А наш с тобой лес сгорел весь, остались одни головешки. – Тристан махнул вюрфкрейцем в сторону Мадейры.
Жуан отпрыгнул в сторону и достал из-за пояса пистолеты.
– Да, – сказал Зарку. – Но остров-то остался. И для двоих он будет тесноват.
– Остров я заберу себе. – Тристан принял стойку для броска, выставив левую ногу вперед, перенеся вес на заднюю правую и поигрывая вюрфкрейцем. – А заодно и Люцию.
Зарку представил себе лицо Люции, ее золотистые волосы, такие необычные для португальской девушки. Над его ухом вдруг зажужжал жук. «Странно, – подумал Жуан. – Лес весь сгорел, а жук остался. И как он смог залететь так далеко от берега?»
Тристан вдруг резко взмахнул вюрфкрейцем, блеснула сталь. Жуан инстинктивно нажал на спусковые крючки.
Два выстрела грохнули одновременно.
Жуан прыгнул и очутился на той же рее.
– А ты хорошо прыгаешь, – сказал Тристан. – В цирке выступать не пробовал?
– Пробовал, – ответил Жуан. – Одного шута уже второй раз из воды спасаю. Пора заканчивать комедию. – Жуан навел пистолеты на Тристана.
Тристан расхохотался отвратительным смехом:
– Они же у тебя пустые. А мой вюрфкрейц – вот он! – Тристан вскинул руку, которую все время разговора держал за спиной, и в грудь Жуану полетел крестообразный топор.
Но Женька был настороже. Он подставил под удар плечо, защищенное латами, спрятанными под плащом. Вюрфкрейц, срикошетив, ушел в океан. Без паузы Женька выстрелил с обеих рук, по-македонски. Серега выгнулся назад, как туго натянутый лук. Но одна из пуль все же чиркнула его. По рубахе расползался кровавый след.
– А теперь ты пустой! – злорадно сказал Женька. – Они же многозарядные, дурачок. Аста ла виста, беби.
В этот момент Женька снова услышал отчетливое жужжание жука. Вдалеке на острове замигал огонек, как будто кто-то подавал сигналы… «Жучок, свет, Люция… Света… Вспомнил!»
И с его глаз как будто упала пелена. Он был в огненном лабиринте, на последнем столбе. Перед ним стоял его друг Серега и ошалело смотрел на него.
– Как же долго я спал! – проговорил Серега.
– А ты говорил, что с ума поодиночке сходят, – ответил Женька.
Друзья рассмеялись и обнялись. Света захлопала в ладоши. Ребята обернулись. Они увидели ее, стоящую на парапете, такую радостную и такую красивую. Света в знак приветствия помигала им фонариком-жучком. И друзья узнали такое знакомое жужжание.
В тот же миг над огненной пропастью появился мост, словно кто-то невидимый смахнул пыль со старинной картины. Серега и Женька пошли по нему, весело болтая.
Они прошли мост и вступили на первую ступеньку парапета. И картина вновь изменилась. Нет уже ни моста, ни столбов, ни кипящей лавы. А есть только огромный зал, устланный каменными плитами, на которых высечено шестьдесят четыре гексаграммы. Да еще дракон с фэнхуаном сталкиваются в своей бесконечной схватке на барельефах. Дракон уничтожает фэнхуана своим огнем, тем самым освобождая его. И фэнхуан возрождается вновь.
На верхней ступеньке их встречали радостная Света и Джао Даши, который старался казаться серьезным. Но все-таки расплылся в улыбке. Отчего его глаза, и без того узкие, превратились в щелочки.
Глава 17
Летающий глаз
Сабли вьются вокруг Миколы, как рой растревоженных пчел. И каждая из них норовит ужалить. Микола – голый по пояс, в шароварах. На предплечьях – наручи из толстой кожи с металлическими заклепками. В оселедец вплетен шнурок с шипастой булавой на конце. На ногах красные сапоги с острыми шпорами. Микола вращается как волчок. Или скорее как фреза с большим количеством степеней свободы. Зазеваешься – ошкурит махом.