Ходок
Шрифт:
Может, конечно, это от природы в ней заложено? Только, когда я поворачивался к ней спиной, втихаря наблюдая за её поведением в отражении стекла, расположенного здесь подобия комода, она расслаблялась и уже не так выпячивала свои достоинства.
Поневоле в голове промелькнула мысль:
— Надолго меня не хватит. Не железный же.
Заметив, что она начала уставать, я тут же прекратил диктовать и обозначил, что на сегодня хватит. Сослался на усталость и уведомил:
— Прежде, чем продолжить, мне надо хорошо все обдумать.
Сам, действительно, ушёл отдыхать. Немного повалялся
Звучит высокопарно, но действительно хочется помочь воюющей стране. Притом, таким образом, чтобы с наименьшими затратами получить наилучший результат.
Понятно, что одному мне ничего значимого сделать не получится. Да и опираясь на возможности генерала, придумать толковый план какого-нибудь серьёзного дела будет не просто. Но, если задать направление, куда нужно двигаться, да привлечь светлые головы грамотных штабистов, то расклад может измениться кардинально.
К чему я все это рассказываю? К тому, что воевать здесь сейчас привыкли немного не так, как это будут делать в будущем. Вот я и хочу привнести маленько свежих идей.
Допустим, что сейчас произойдёт, если получится прорвать фронт? Подразделения будут потихоньку, насколько позволяет скорость пешего солдата, двигаться в обозначенном направлении, пытаясь разгромить тылы противника, и отжать у него часть занимаемых им территорий. Вроде бы все верно и правильно. Но это, если не учитывать опыт будущего.
Никто ведь не мешает попробовать применить здесь совершенно другую тактику и поставить перед войсками, вверенными генералу, совершенно другие, более грандиозные задачи.
Как пример, почему бы не создать подобие штурмовых отрядов, которые сразу после прорыва направить по тылам противника с конкретной задачей — захватить, как можно больше железнодорожных станций и подвижного состава? Имеются в виду паровозы с вагонами. Учитывая хорошую разветвленность европейских железнодорожных путей, погрузив на эти составы войска, при желании и толике удачи можно за короткий промежуток времени половину Австро-Венгрии захватить. Это, если подойти к этому немного творчески. Переодеть бойцов, знающих язык врага в совершенстве, и выдать эти поезда за санитарные или эвакуационные, перевозящие из-за прорыва важный груз, и таким образом, двигаться быстро, без боев.
Вообще, если рискнуть и поставить на кон все, то есть нехилый такой шанс совсем выбить Австро-Венгрию из войны. Захватить нафиг Вену, пленить правительство во главе с императором и ограбить до нитки. Вот это был бы нехилый камешек в колесо истории.
Так я и предавался мечтам и раздумьям до самого вечера. А когда приехал генерал, я взял, да и вывалил на него все эти мысли, чем его нехило озадачил.
Он поначалу даже смотрел на меня, как на больного, и не удержавшись, спросил:
—
— Попытаются уничтожить, это да. Только нам захваченные территории не надо удерживать. Пришли, захватили, собрали все ценное и ушли, разрушая за собой все, что нельзя вывезти, начиная от предприятий и заканчивая железнодорожными путями.
Пару часов мы с ним проговорили на эту тему, устроив подобие мозгового штурма.
Как итог, пришли к соглашению, что завтра он сюда притащит отобранных им подчинённых, которым и будет поставлена задача разработать план операции. Помимо этого, он пообещал привезти с собой несколько кандидатов на командование будущими службами. Бумаги по этой теме, которые успела подготовить Татьяна, он увёз с собой. Перед расставанием, когда я провожал генерала в этот раз до его экипажа, между делом задал ему вопрос:
— Чего такого графская дочка натерпелась, что её жалеть надо? Тот, хоть и с неохотой, но коротко рассказал:
— Была несколько лет назад нехорошая история. Влюбилась девчонка в одного офицера из блестящих кавалеров.
Последние слова он, можно сказать, выплюнул.
— Тот с ней поигрался, попортил и бросил. Все бы ничего, но этот урод разнес весть об этом по всей столице. Да ещё в таком свете, что за нормального человека ей теперь замуж не выйти. А пойти за кого-то из худородных ей гордость не позволяет. Вот и мучается из-за этого, страдает.
Я только и подумал:
— Да уж, проблема проблем. Как с этим жить? Не представляю.
Я, конечно, иронизирую. Для этого времени может и действительно проблема, но я-то смотрю со своей колокольни. Ошиблась девчонка, нарвалась на урода. Что же теперь хоронить себя, что ли?
С этими мыслями я вернулся в дом. Татьяны не встретил, поэтом, ещё раз покурил и отправился отдыхать.
На следующий день все завертелось. С самого утра генерал привез двух полковников, капитана и священника. Будущих командиров разведки, контрразведки, особого отдела и пропаганды. В принципе, подобранные люди мне понравились. Даже батюшка, который лучился уверенностью, что он справится. С другой стороны, почему нет? Священники ведь лекари душ человеческих. Как не крути, кому, как не им, проще будет найти общий язык с окружающими людьми? Хороший ход, мне понравился. Дай только бог, чтобы действительно работали правильно, а не как привыкли.
Не надо думать, что в разговоре с этими людьми я изображал из себя всезнающего гуру. Нет, ничего подобного. Беседовали с каждым из них по отдельности. В разговоре я старался выяснить, как они видят свое поле деятельности, и потихоньку подводил их к мысли, как должно быть. Понятно, что я не спец во всех этих делах, но ведь не совсем же в пустыне вырос. Сейчас спроси любого современника, и он столько всего насочиняет, что профессионалы охренеют. Вот и я, что удалось вспомнить из когда-то услышанного или прочитанного, максимально полно рассказывал. На пальцах объяснял, почему надо строить свою работу так, а не иначе. Сложно было с ними. Повезло ещё, что они уже успели ознакомиться с переданными генералу записями, и мы говорили, если можно так выразиться, на одном языке.