Ходок

Седой Василий

— Не только. Там планируется делать большие дела, поэтому и нужны надежные люди. Помощники, которые не дрогнут в случае чего, а не слуги. — Ответил я ему сразу, не задумываясь.

Тот снова кивнул и спросил, обращаясь к генералу:

— Может, мне самому туда отправиться? Чувствую, что может быть интересно.

Брусилов улыбнулся и ответил:

— Если бы я тебя не знал, Иван Ефимыч, то подумал бы, что ты испугался будущих событий. Почему сам решил ехать?

— Да не решил ещё, думаю.

Тут уже генерал весело рассмеялся и произнес, как будто дразня:

—

Да, я так и понял. Только мне-то не рассказывай сказки, решил ведь уже все.

Казак, в свою очередь, тоже рассмеялся и ответил:

— Что-то подсказывает мне, что весело там может быть, и прибыльно.

Услышав это, я внимательно посмотрел в глаза полковника, лучащиеся хитростью, и утвердительно кивнул головой. Я же говорю, он — не прост. Мухой прочитал все варианты и вычислил выгоды будущего переселения.

В итоге, здесь решили остаться дипломат с полковником. А Брусилов, несмотря на ночь, решил возвращаться обратно. Ему завтра встречать гостей.

Спать на новом месте, учитывая комок счастья под боком, было приятно. Поэтому, утром я поднялся, как звонок. Бодрый и готовый свернуть горы.

Хоть я и проснулся довольно рано, а был не первым. Протёр глаза, решил пробежаться до реки, чтобы ополоснуться и, таким образом, прогнать сонную одурь. Двигаясь по тропинке, ведущей к водоёму, обнаружил в беседке, где вчера вели разговоры, дипломата и полковника. Они, не обращая внимания ни на что на свете, о чем-то отчаянно спорили. Казалось, что без драки там не обойдется. Настолько экспрессивно они себя вели. Только и подумал, пробегая мимо:

— Не выспались, наверное.

Вода в реке была настолько холодной, что я, залетев в неё с разбега, сам не понял, как выскочил обратно на берег. В беседке послышался весёлый смех, а я про себя подумал:

— Ну его нафиг, такой купание. Не морж я ни разу.

На обратном пути Игнатьев слегка ехидным голосом спросил:

— Как водичка, Александр Александрович?

— Чистая, — ответил я и с интересом смотрел, как меняются лица у этих двоих. Сначала непонимание, потом осознание, и наконец, реакция на сказанное.

Дипломат только кивнул на этот ответ, а вот полковник не удержался и жизнерадостно рассмеялся. Когда казак немного успокоился, произнес:

— Не Вы первый соблазнились подобным купанием. Я, грешным делом, раньше Вас успел. Ощущения непередаваемые.

Полковник выпалил все это на одном дыхании и снова расхохотался.

Я только сейчас обратил внимание на его мокрые волосы. Так и хотелось сказать:

— Не всех дурных война убила.

Но сдержался, улыбнулся из вежливости и побежал дальше.

Сегодня с самого утра пришлось уделить время гостям. Единственное, о чём попросил их во время приёма пищи, по окончании завтрака приходить ко мне по очереди. Всё-таки дела у них разные, поэтому мне надо сосредотачиваться на одной теме вместо того, чтобы изображать кузнечика, перескакивая в обсуждении с одного на другое.

Первым пришёл полковник. С ним удалось разделаться довольно быстро. Мы оговорили, сколько и каких и людей мне надо. Договорились, что он параллельно с подбором бойцов пробежится по складам

трофейного вооружения и постарается изъять оттуда нужное нам количество. На этом и распрощались. Времени на самом деле было мало, а сделать надо очень много. Ведь, помимо того, чтобы подобрать нужных людей, правильно их экипировать, необходимо ещё и хоть чему-то их научить. Нам предстоит действовать в манере, здесь не принятой. Все будет совсем по-другому, а это требует серьезной подготовки.

С дипломатом, или правильнее будет назвать его разведчиком, так же быстро, как с полковником, не получилось. Здесь все серьёзнее и сложнее.

Прежде, чем разговаривать, я в очередной раз предупредил его о том, что мало понимаю в его будущей деятельности. Поэтому просто расскажу, как я себе все это представляю. Решать, что из рассказанного полезно, а что — реальный бред, ему придётся самому.

Такой подход к делу ему явно понравился, и наш разговор затянулся до самого ужина.

По сути, я рассказывал ему все то, что в моем времени, наверное, знает любой обыватель. Чтобы эффективно работать за рубежом, помимо толковых людей, в этом задействованных, необходимы три вещи — деньги, деньги и ещё раз деньги.

Подкуп знающих людей из вражеского лагеря, взятки всяким чиновникам, работа с прессой потребует немалых средств. Наконец, содержание агентуры и финансирование разнообразных акций, в случае их необходимости. Как мне кажется, это основные постулаты для успешной деятельности во вражеском стане. Так как денег нам никто не даст, придётся добывать их самим. Благо, что сейчас это сделать проще, чем в будущем. Да, я сейчас говорю о грабеже банков, банальном вымогательстве у богатых иностранных предпринимателей и прочих нелицеприятных экспроприациях. Более того, самим поневоле придётся организовывать какие-нибудь прибыльные предприятия, чтобы в дальнейшем, используя наработанное, не испытывать проблем с недостатком финансирования. Сейчас ещё можно все организовать таким образом, чтобы не зависеть от поступлений денег от кого бы то ни было.

Для осуществления всего вышеперечисленного поневоле придётся создавать боевое крыло, которое со временем можно использовать для уничтожения всяких агентов влияния на территории противника.

Загрузил я дипломата по полной программе. Он уходил от меня ошалевшим напрочь. Только и пробормотал напоследок:

— Как вы там живёте в этом своём будущем, если простой обыватель, коим Вы себя считаете, наговорил столько, что голова пошла кругом?

Я ничего не ответил ему на этот вопрос. Да он и не ждал ответа.

Дурной получился день. После дипломата у меня развернулась словесная баталия с Татьяной, намылившейся идти со мной в тыл противника.

Разговор с ней получился как бы не тяжелее двух предыдущих. Она возомнила себя всесильной воительницей, готовой на самопожертвование. И хрен её с места сдвинешь.

Не воспринимала никакие разумные аргументы, твердила свое:

— Куда ты, туда и я.

В чувство её привёл только мой вопрос:

— Ты правда хочешь, чтобы я погиб?

От такой подачи она растерялась, а потом расплакалась.