Ходок

Седой Василий

По окончании школы я очень хотел стать военным. Начитался разного, вот и понесло меня после восьмого класса в Суворовское училище. Благо, что не прошёл по конкурсу, и обломался. Чтобы не терять зря целый год, я поступил в техникум на электромеханика. Быстро понял, что эта профессия придумана не для меня. Но учёбу не забросил, даже на занятия ходил.

Ума особо не набрался, как и знаний, но диплом получил. Нет, не совсем все так было плохо. Лампочку я вкручу и даже розетку с выключателем могу посмотреть. Но, если что-то посложнее, то ну его нафиг. Электричество, оно ведь невидимо, а бьёт покрепче чего-либо материального.

Сразу после техникума я пошёл, как и все, в армию. Здесь мне реально не повезло. Сначала я попал в мотострелковую часть

механиком-водителем БМП. И все шло ровно, как у всех, до тех пор, пока нам не дали по три раза выстрелить из автомата. Если бы я знал, чем эта стрельба закончится, то постарался бы промазать. А так положил три десятки прямо в рядок. Ротный, падла, это моё выступление приметил и запомнил. А уже через месяц отправил меня на проходящие в дивизии соревнования по стрельбе. Нет бы, не выпячивать свое умение (а стрелял я с детства, по словам бати, как бог), так нет же, старался. Как же? У меня же талант, разве можно проигрывать? В итоге, я занял второе место в дивизии. Первое досталось мастеру спорта по стендовой стрельбе. Я слегка смазал один выстрел. Уже к вечеру оказался переведенным в славные ряды разведбата. Командир этого подразделения как раз и выиграл эти самые соревнования. Я пожалел уже на следующее утро. У всех нормальных военнослужащих зарядка была три километра бега. В разведбате — семь. Бежать надо было ещё и с автоматом, и пригруженным РД за спиной. Дурак, что ещё скажешь? Потихоньку я втянулся и был не хуже других. А ребят в нашу часть отбирали стоящих. На кого не глянь, либо разрядник какой-нибудь, либо даже кандидат в мастера спорта.

После армии сослуживцы уговорили отправиться с ними за длинным рублем. У одного парня батя был шабашником и рубил по тем временам нехилые деньги. Я соблазнился большими заработками. На родину заглянул буквально на пару дней, чтобы показаться родителям, и умотал в столицу. Бригада, в которую удалось пристроиться, промышляла в Москве. Сначала я подсобничал, но так как руки растут из правильного места, очень быстро освоил нужные умения. Народ в коллективе был рукастый, практически все универсалы. При этом, не жадничая, делились своими умениями. Поэтому я нахватался быстро разных умений. Соответственно, и зарабатывать стал неплохо.

В начале девяностых, в прямом смысле этого слова, отбил у бандитов свою жену. Увидел, как возле одного из ресторанов два амбала заталкивают в машину отчаянно сопротивляющуюся девчонку, и вмешался. Немного не рассчитал и одного из этих быков покалечил. Эти два дятла оказались членами одной довольно серьёзной группировки, и нам с Машей напару пришлось оперативно делать ноги из столицы. На нас открыли настоящую охоту. Других вариантов, кроме, как возвращаться на родину, в голову мне не пришло.

Как-то само собой получилось, что пока мы добирались до моего родного края (а делали мы это, если можно так выразиться, автостопом, поэтому долго), у нас все и сладилось. Маша, хоть и была чисто городской девушкой, но работы не боялась и быстро вписалась в сельскую жизнь. Про таких, как она, говорят, что ноги растут от ушей. Повезло мне с женой. У неё есть один-единственный недостаток. Она не любит, когда я выпиваю. Семь раз получилось так, что я приходил домой слегка поддатым. В итоге, у нас пять пацанов и две девчонки. Не получается, когда подвыпью, до конца себя контролировать. Вот и результат. Маша искренне верующая, поэтому ни о каких абортах и речи идти не может. Соответственно, выпиваю я от случая к случаю, стараясь при этом дома не ночевать. Вот такие вот у нас дела. В остальном она у меня из тех, кто будет подавать мужу патроны, в случае надобности. Идеал.

Ещё два слова хотелось бы сказать о нашей деревне. Поселение наше находится в самой настоящей глуши. Ближайший населённый пункт в тридцати километрах. Расположено оно среди болот и леса, на небольшой, ровной, как стол, возвышенности. Сейчас скажу крамольную вещь, за которую меня по-любому закидают тапками. У нас живут самые счастливые люди на свете. Несмотря на удаленность и прошедшие девяностые,

у нас до сих пор сохранился уклад, как был при союзе. Наши люди не позволили все прихватизировать и развалить. Не дали себя завоевать и загнать под плинтус, как это случилось со всей страной. Пришлось на бумаге оформлять подобие фермерского хозяйства, где в роли фермера выступал председатель. Но это на бумаге. А так мы как жили коллективом, так и живём. И хорошо живём, зажиточно. В девяностых нас не один и не два раза пытались под себя подмять различные хитро сделанные личности и даже бандитствующие группировки. Трудно сказать, сколько этих доброжелателей, охочих до чужого добра, покоится по окрестным болотам. Много. В итоге, про нас просто забыли, предпочитая не замечать.

Праздники, подобные сегодняшнему, у нашей четвёрки давно уже превратились в своеобразный ритуал, все этапы которого натренированы до автоматизма. И в этот раз никаких изменений не случилось. Сразу, как подоспел шашлык, Кора, не доев мясо с первого шампура, целеустремленно, включив автопилот, короткими перебежками отправился в палатку. Знает человек свою норму, вот и не доводит дело до крайности. Ведь на природе под хорошую закусь не замечаешь прихода. Но мы, как я уже говорил, празднуем, согласно выработанного годами регламента, поэтому без ненужных эксцессов. Следующим на боковую отправился Сепа. Он в свое время был комсомольским вожаком в нашей деревне. Один раз даже выезжал на какой-то съезд. Поэтому к палатке шёл будто по ниточке, и это с уже закрытыми глазами.

Ваху по устоявшейся традиции мне пришлось доводить до спального места, а по сути, тащить. Оставшись один, я прибрал продукты по кастрюлям и судкам, выделенным для нас жёнами, и отправился к удочкам. Не знаю, почему, но алкоголь на меня действует не так, как на других, слабее что ли. Пьянею, как и все, но до какой-то определённой точки. Потом, сколько бы не выпил, остаюсь в одной поре. Проверено годами. Меня пытались перепить некоторые деятели, но у них не получилось. Это была какая-то биологическая загадка, не иначе. Удочки стояли, как примороженные. Оно и неудивительно, учитывая количество корма, выкинутого нами в пруд. Рыба, она ведь не совсем дурная, чтобы кидаться на голые крючки, когда вокруг валом еды. Это раньше мы удочки оставляли заряженными, а по утрам искали их по всему водоёму, с возрастом стали поумнее. Я достал свою, надо сказать, любимую снасть, нацепил кусочек картофеля, сваренного специально для этих целей, и закинул обратно. Так как светляки на поплавки были одеты с вечера, было все прекрасно видно, и фонарь не нужен. Так я и сидел в полной темноте, любуясь звездами, изредка поглядывая на поплавок. Медитация своего рода, когда находишься в нирване, ни о чем при этом не думая. Редко получается поймать подобное настроение. Быт ведь никто не отменял, да и орда детишек не позволит до конца расслабиться.

Согласно устоявшегося регламента, подходило время, когда надо было отправляться спать. Но все вдруг пошло по совершенно незапланированному сценарию.

Поплавок, не торопясь, ушёл под воду. Я схватил удилище, а в голове у меня прозвучал голос:

— Да не подсекай ты так резко, губу же порвешь.

— Ага, поучи меня ещё, как рыбу ловить, — ответил также мысленно на автомате и чуть не выронил удилище от пришедшей в голову мысли.

— Похоже, в этот раз до глюков допился.

— Сам ты глюк. Да аккуратней ты! Что ты дергаешь? Плавно надо. — В азарте начал ругаться и бубнить голос.

Карп зацепился очень даже немаленький и потребовал определённой сосредоточенности при вываживании. С трудом я смог взять себя в руки и сделать все правильно. Благо, что с вечера сачок не поленились подготовить, поэтому вытащил без проблем, если не считать таковой азартный голос в голове, комментирующий каждое моё действие и засыпающий советами.

Вытащив сачок с рыбой на берег, я на секунду застыл, пытаясь понять, чем заняться в первую очередь: снимать с крюка карпа или начать разбираться с голосом. Выбирать не пришлось, голос произнес: