Ходок
Шрифт:
Давно мне не приходилось бегать. Чувствую, что придётся восстанавливать былые навыки. Если, конечно, все произошедшее — не результат употребления эксклюзивных напитков.
Домой я добежал минут за пятнадцать. Как для моих лет, то очень быстро. Жену перепугал напрочь. Особенно, когда нацепил на пояс охотничий нож и полез за ружьём и патронами. Поневоле пришлось потратить малость драгоценного времени и постараться её успокоить. Просто подошёл, обнял и произнес:
— Милая, прости подлеца, просто некогда все рассказывать. Я на некоторое время исчезну, но обязательно вернусь. Уже завтра ты все узнаешь, а сейчас не мешай мне пожалуйста
Умница она у меня, повезло с ней. Другая бы сейчас засыпала вопросами, может, даже истерить начала. Она же просто спросила, чем может помочь. Золото, по-другому и не скажешь.
С собой, помимо ружья и охотничего ножа, я взял запас патронов, снаряженных картечью и жаканами, в количестве полусотни штук. Больше просто не было. В небольшой рюкзак, с которым я иногда ходил на рыбалку, закинул аптечку и приличный кусок обычного полотна. Завернул в пластиковый пакет несколько бутербродов с колбасой и сыром, на один раз перекусить, и литровую флягу с коньяком. Помня, что я окажусь в гуще сражения, и не зная, в какое время года попаду, подбирал одежду, не стесняющую движений, и максимально неброскую. Одел кирзовые сапоги, намотав перед этим портянки, суконные простые штаны темно-серого цвета, тельняшку, рубашку в крупную клетку, а сверху ватник, пошитый по образу и подобию ещё советских. Подпоясался широким кожаным ремнем с простой, ничем не примечательной пряжкой. Собственно, на этом подготовку можно считать закончил.
Присел на секунду, пытаясь собраться с мыслями. Подумав, дополнительно достал ещё и обычный картуз, вышедший из моды лет так тридцать назад, но сохранившийся у меня до сих пор. Уже когда я вышел на улицу, в голову неожиданно пришла мысль, что, если я попаду в прошлое, то лучшим вариантом что-то там изменить будет возможность подсунуть местным малость путевого сверх урожайного зерна. Не раз я встречал в прочитанных книгах, что в старину прямо беда была с урожайностью. Поэтому я попросил жену набрать в полиэтиленовые пакеты по килограмму пшеницы и ячменя. Такой выбор сделал только по той причине, что другого посевного зерна сейчас в наличии дома не было. Не бежать же за ними в колхозные закрома?
Собрался, попрощался с женой, поцеловав её на прощание. Попросил её поцеловать за меня детей и потопал в сторону пруда. Решил сделать центром анклава место, расположенное между моим домом и водоемом. Это и будет гипотетически середина нашей плоской возвышенности.
Появление Стеллы я, можно сказать, прозевал. Перед глазами мелькнул антрацитово-чёрный камень. На мгновение накатило чувство невесомости, и я оказался в другом мире. Притом, угодил я, как и было обещано, в самую гущу сражения.
Глава 2
Навалившиеся воспоминания перегрузили больную голову. Наверное, поэтому меня неожиданно сморил сон.
Пробуждение было намного приятней. И не потому, что я в одночасье выздоровел. Голова, как болела, так и продолжила болеть, да и в теле разливалась непонятная слабость. Тут другое. Проснулся я от негромкого скрипа половой доски и, стараясь все делать очень плавно, повернул голову в сторону этого не особо приятного звука. Открывшаяся перед глазами картина заворожила и заставила сердце учащенно биться. Буквально в паре десятков сантиметров от моего лица обнаружилась очень аппетитная часть женского тела. Говоря другими словами, передо мной находилась округлая, упругая женская попка, красиво очерченная
Какой нормальный мужик на моем месте стал бы терпеть такое безобразие? Вот и я тоже не удержался. Очень плавно, но быстро я взмахнул рукой и с громким шлепком уничтожил извращенца, не дав свершиться надругательству над этой прелестью. Дальнейшие события понеслись со скоростью локомотива и грозили добить мою больную голову, не дожидаясь её излечения.
Сразу после звонкого шлепка по попе она громко взвизгнула. В смысле взвизгнула не сама попа, а хозяйка этой прелести и каким-то непонятным образом переместилась сразу к двери, отсекающей мою палату от остального больничного пространства. В процессе перемещения она сумела повернуться ко мне лицом, а к двери — пострадавшей частью тела и возмущенным голосом спросить:
— Что вы себе позволяете?
На миг я даже завис, разглядывая с головы до пят это юное создание. Девчонка лет двадцати с грудью второго размера, осиной талией и лицом, пылающим ярким румянцем, была чудо, как хороша. Её не портил даже несуразный наряд медсестры прошлого века и растрепавшийся на голове платок, из-под которого сверкали негодованием огромные, синие, как небо, глазищи.
Глядя на неё, я одновременно ощутил себя озабоченным Кисой Воробьяниновым, думающим о нумерах, и Остапом Бендером, увидевшим настоящую бесхозную драгоценность. Наверное, поэтому меня реально понесло. А может быть так случилось из-за внезапно навалившегося осознания, что я выжил в самом настоящем бою и сравнительно легко отделался. Как бы там ни было, но пока я мысленно сам себе выговаривал:
— Санек, старый ты пень, куда тебя нафиг несёт?
Язык, можно сказать, без участия разума уже начал вещать высокопарным тоном:
— Простите, юная леди, но я не мог спокойно смотреть, как этот извращенец (при этих словах указал пальцем одной руки на расплющенного комара, прилипшего к ладони другой) собрался совершить непоправимое, пользуясь вашей занятостью.
У девчонки, похоже, с воображением все было в порядке. Она покраснела пуще прежнего, возмущенно фыркнула и, задрав свой прелестный носик к потолку, шустро исчезла из комнаты. При этом, я не могу с уверенностью сказать — открывала она двери или телепортировалась из палаты. Настолько стремительно она ушла.
Я тяжело вздохнул и сам себя мысленно обругал:
— Какого хрена ты творишь, придурок? Лучше бы подумал, что делать дальше. То, что я выжил, конечно, хорошо. Но ведь это даже не половина дела. Надо выяснить, в какое время я угодил, что происходит в мире, и подумать, каким образом здесь можно что-то поменять.
Моя больная голова действительно шла кругом от навалившихся мыслей. Не каждый день оказываешься в прошлом. Да ещё и с задачей изменить ход исторических событий. Тут есть, над чем серьезно подумать.
Мне не дали поразмыслить. Дверь отворилась, и в палату стремительным шагом вбежал невысокий старичок, одетый в белый халат, устаревший ещё до моего рождения, несуразную шапочку и с совсем странными очками на носу. Если к этому добавить бородку клинышком и короткие усы, то получится вылитый Айболит. Именно так я представлял его в детстве.
Старичок совсем не старым, каким-то добрым голосом, произнес, при этом потирая руки:
— Ну с, как у нас тут дела? Как Вы себя чувствуете? Голова кружится? На рвоту не тянет?…