Ходоки во времени. Многоликое время. Книга 3
Шрифт:
– Не изменения, а каша сплошная. Время пластами уложено. Это, думаю, оттого, что нас много.
– По всей видимости, так оно и есть, – кивнул Иван.
Он уже внутренне готовился к предстоящему пробиванию всех, идущих с ним, в своё будущее. Здесь, в Кап-Тартаре неизвестно ещё было, как это будет выглядеть. Правда, одних он уже знал. За себя был уверен, также как за Джордана, дона Севильяка и Шилему – те двое сами были из будущего, хотя и не дальнего, но достаточного, чтобы добраться до того времени, куда стремился Иван. Можно было надеяться, что с Арно ему затруднений
Собираясь сюда, он вначале хотел каждого из них в отдельности проверить на способность пройти с ним в его будущее. Но как представил, сколько это потребует сил у него и у Джордана, то отказался от затеи. Понадеялся, уж если ему удалось аппаратчиков вытащить из временной ямы, а потом в Кап-Тартар несколько десятков ходоков провести, то этих – и подавно.
Джордан, поддержанный КЕРГИШЕТОМ, продолжал всё также, петляя, вести ходоков в будущее. И казалось, эти, ставшие уже рутинными, движения так и будут продолжаться до бесконечности.
– Теперь надо туда… – начал Джордан и осёкся, протянув на выдохе: – О-о!..
То, что остановило его на полуслове, внезапно почувствовали все, так как дорога времени для каждого из них в отдельности стала резко и кардинально меняться.
У Джордана мир поблек, выцвел, потерял краски, а значит и ориентиры. Дон Севильяк задохнулся от неприятного запаха, закашлялся. Арно оказался на пятачке верхушки столба над пропастью. Шилема издала нежный, не свойственный ей, звук и прижалась к Ивану, впиваясь в него не только руками, но и зубами, чтобы никакая сила не могла бы оторвать её от него. Хиркус замер в нелепой позе, словно его разбил приступ радикулита, – невзначай повернулся, а встать нормально мешает нестерпимая боль. Жулдас оторопело оглядывался, стараясь не пропустить момента мнимого нападения неизвестно от кого…
Сам КЕРГИШЕТ ощутил озноб, поднимающийся от ног до макушки, как если бы снизу задул свирепый морозный ветер.
Но для всех поле ходьбы загустело, наливаясь тревожным мраком. Мгновениями позже оно прояснилось, но это было уже другое поле, с разительно отличным пейзажем, если можно так назвать то, что предстало взору ходоков.
– КЕРГИШЕТ, – стуча зубами, едва не плача, простонал Джордан. – нас всё-таки сюда занесло…
Иван машинально освобождался от тисков цепкой Шилемы, вжавшейся в него всем тщедушным, почти невесомым для него, телом.
Они стояли в немом оцепенении на обочине небольшого распадка, сплошь заваленного трупами людей.
Их позы и плоть, не успевшая ещё разложиться, и сохранность погибших свидетельствовали, что всё это избиение случилось внезапно и совсем недавно, днём, а то и считанными часами раньше.
На мёртвых лицах застыла не столько маска ужаса от происходящего с ними, сколько удивления. Они в последнее мгновение своей жизни что-то увидели, попытались осмыслить, что же это появилось перед ними, но тут смерть скоропостижно настигла их.
Можно было гадать, как они попали сюда – ещё живыми или уже мёртвыми, но
– Что же это такое? – онемевшими губами прошептал Хиркус, потрясённый увиденным.
Его и так длинное лицо, казалось, вытянулось ещё на четверть.
Немало повидавший битв и полей после этих схваток, он впервые столкнулся с подобным на дороге времени. Так же, как и его товарищи, в немом столбняке стоящие рядом с ним.
– Я же говорил… – тянул тонким голосом Джордан.
Гулко закашлялся дон Севильяк. На глазах его выступили слёзы.
Панорама завала из трупов не оставалась статичной. Всё поле смерти медленно обращалось вокруг невидимой оси против часовой стрелки. Это смещалось время. Оттого только что свежие останки людей, ещё не тронутых тлением, на глазах уплотнялись, оседали, являя взору быстро разлагающиеся тела.
Надрывался в кашле дон Севильяк.
Не прошло и десяти минут независимого для ходоков времени, как перед ними простиралось уже поле, ровно покрытое слежавшейся массой давным-давно умерших людей. Щерились в оскале обтянутые серой плёнкой кожи черепа. Конечности перекрученными сухожилиями придавали площади вид вскипающей ноздреватой лаве, от которой исходили волны, рождающие у ходоков атавистический ужас.
– А что если мы среди них? – дрожа всем телом, прошептала Шилема.
– Иди и поищи! – грубо, с неприязнью сказал вздрагивающим голосом Жулдас.
– Страшно, – не слыша его, так же тихо произнесла Шилема.
– Мёртвых бояться не надо, – подал голос Хиркус. – Вот если сейчас повернёт… в другую сторону… и они оживут…
– Не накаркай! – строго оборвал его Арно и неловко переступил, боясь сорваться вниз со столба, представлявшего для него сейчас поле ходьбы. – КЕРГИШЕТ, нам лучше бы отсюда уйти.
Хотя Арно обратился к Ивану, но все посмотрели на Джордана. Ходок из Фимана поёжился, втянул голову в плечи, затравленно оглянулся и придвинулся ближе к КЕРГИШЕТУ.
– Здесь только даль этого… – сказал он. – Надо подождать.
– Чего или кого? – Арно так посмотрел на Джордана, что тот сильнее сжался в комок.
– Я говорил… – выдавил он из себя в который уже раз эти слова, словно спасительную формулу, как если бы после неё становилось всё ясным и понятным.
– Да, ты говорил, – неторопливо, с нажимом на концовку фразы, произнёс Иван. – Сейчас ты видишь только… даль этого. Оно имеет цвет?
– Нет… Серое.
– Хорошо. А когда могут появиться цвета других времён? Я к тому, что ты ведь такое уже видел неоднократно.
Джордан дёрнул плечами, после чего расправил их, словно решился на какое-то действие.
– Думаю, скоро уже.
– А если мы сейчас не будем ничего ждать и пойдём… скажем… – Хиркус сделал полный оборот телом. – Скажем, туда?
– Куда здесь ни пойдёшь, везде будет это, – проследив, куда указал пальцем актёр, с вздохом сказал Джордан. – Я в первый раз пытался… Надо подождать. Я всегда…