Ходорковский. Не виновен
Шрифт:
В конце 1989 года в Швейцарии была создана торгово-финансовая компания «Menatep SA» с капиталом в несколько сот тысяч долларов. Она занималась операциями с ценными бумагами, управлением активами советских предприятий за рубежом и инвестированием в коммерческие проекты. А вслед за ней — целая сеть ее дочерних фирм в разных странах мира: на Гибралтаре, в Будапеште, во Франции, занимавшихся финансами, торговлей и операциями с ценными бумагами.
И здесь самое время растолковать это страшное слово «офшор». Офшор, или «налоговая гавань», — это государство или его часть, где для иностранных компаний регистрация стоит дешево, а налоги низки. Как правило, это маленькие государства
Во многих странах (например, в США) существует антиофшорное законодательство.
Как правило, регистрацию в офшорах не запрещают, но обкладывают такие компании дополнительными налогами, которые полностью компенсируют все выгоды от офшоров.
В Советском Союзе никакого антиофшорного законодательства не было. А в современной России регулярного антиофшорного законодательства нет до сих пор.
«Из налоговых или иных соображений мы могли любую из наших организаций делать центром прибыли — в зависимости от того, где налогообложение было меньше, — вспоминал Леонид Невзлин в интервью Наташе Мозговой [24 —livejournal.com/346010.html]. — Модель, которую создал Ходорковский, была гениальной.
Я в него поверил и остался с ним, и он предложил мне партнерство.
Система налогообложения была фактически «прозрачной» — в том смысле, что налогов почти не было. И в отсутствие развитой системы можно было самим решать, с какого центра платить налоги. Налогового кодекса в России не было до последних лет, и мы жили в основном на базе старого советского законодательства и новых инструкций, и всех это устраивало — кто мог работать, все делали деньги. Лучшие времена были в Союзе, потому что вектор был выбран еще в управляемой — партийной — системе координат, никакого сопротивления не было, и нас поощряли, как людей, которые претворяли в жизнь идеи новой экономики. Для Горбачева, Рыжкова, мы были хорошим примером — что бы они ни придумывали, мы из всего делали прибыль и показывали на своем примере, как можно заработать деньги».
14 мая 1990 года в исполкоме Моссовета было зарегистрировано объединение МЕНАТЕП с уставным фондом в двести тысяч рублей. В объединение вошли: ЦМНТП, Коммерческий инновационный банк научно-технического прогресса и несколько кооперативов.
Генеральным директором объединения стал 27-летний Михаил Ходорковский.
К концу 1990 года объем капиталов банков, созданных при участии МЕНАТЕПа, составил свыше миллиарда рублей.
В декабре 1990 года МЕНАТЕП начал эмиссию акций. По июнь 1991 — го были проданы акции на общую сумму 1458 миллионов рублей.
Это вызвало много нареканий. Дело в том, что законов, регулирующих выпуск акций, тогда еще не существовало. И акция МЕНАТЕПа по сути, являлась векселем, то есть долговым обязательством. Еще один упрек заключается в том, что продавались акции по всей стране, а выкупались назад только в московском офисе. Так Владимир Перекрест в книге «За что сидит Ходорковский» рассказывает душераздирающую историю ташкентского пенсионера Нечаева, который смог вернуть свои деньги только в 1994 году.
«Пиар-кампанией по продаже акций занимался Сурков, — рассказывает мне Леонид Невзлин. — И он лучше меня знает, как и что происходило. Он работал автономно и по этому поводу выходил на Ходорковского.
Насчет
В 1990 году Ходорковский и Невзлин стали советниками премьера РСФСР Ивана Силаева. Когда Ходорковский руководил центром научно-технического творчества молодежи, Силаев был заместителем председателя Совмина СССР и отвечал за это направление. Там они и познакомились.
«Это была история грандиозного успеха, и политического тоже — вместо всех этих пышнотелых партийных заседаний, мы были с Ходорковским эдакое «будущее Родины», — вспоминал Леонид Невзлин в интервью Наталье Мозговой. — Мы вносили предложения, их рассматривали, Ходорковский один раз ходил с экономической реформой к Горбачеву, понравился, тот сказал: «Умный мальчик». К Ельцину ходили.»
Человек с рублем
19 августа 1991 года Михаил Ходорковский и Леонид Невзлин приехали в Белый дом в качестве советников Силаева.
«Михаил Ходорковский на период 19–21 августа сложил с себя полномочия председателя межбанковского объединения МЕНАТЕП и находился в здании Верховного Совета России», — писал журнал «Власть». [25 — Журнал «Власть» № 34(78) от 26.08.1991:aspx?DocsID=586]
До отмены статьи за предпринимательство оставалось еще три с лишним месяца, а на них было собрано досье. О толстой папке позволили узнать связи, и молодые миллионеры уже ждали команды «Брать!»
«Мы трезво рассудили, что можем оказаться подсадными утками в большой политической игре, — вспоминали они в книге «Человек с рублем». — Надо будет скомпрометировать руководство Белого дома — вот он, компромат: уголовные преступники — в советниках, досье — многопудовое, судебный процесс по телевидению: у нас же гласность. И кому какое дело, что в советники мы не рвались, по бухгалтерским ведомостям Белого дома не значимся, работали бесплатно, хотя времени и на МЕНАТЕП не хватало. Просто недостало сил отказать новой власти, которой, нам представляется, мы были полезны».
Провидцы они! Судьба отпустит еще 14 лет до телепроцесса. Черт бы побрал подобное провидение! Я знаю писателей, которые ножницами вырезают из записных книжек такие пророчества.
«Заявления о выходе из партии мы написали 20 августа 1991 года в Белом доме, в дни путча, это было прощанием с иллюзиями, которым и мы отдали дань», — вспоминали Леонид [26 — «Я дошел до кандидата, а вступить не успел, — пояснил мне Невзлин. — А Ходорковский был членом партии. Решение мы принимали вместе. Он написал заявление, а мне оно было не нужно — я просто не продолжил этот путь».] и Михаил.
А совсем рядом в здании СЭВ, украшенном плакатом «Слава воинам республики!», проходило собрание акционеров МЕНАТЕПа. Решался вопрос об увеличении уставного капитала «Торгового дома МЕНАТЕП» с 50 до 2000 миллионов рублей и компании «МЕНАТЕП-инвест» с 5 до 150 миллионов рублей. Увеличили.
«Доверие к МЕНАТЕПу не было подорвано, — победно напишут Ходорковский и Невзлин в «Человеке с рублем». — За памятную всем неделю открыто еще 18 счетов на 15 миллионов долларов».
Весной 1992 года 28-летний Михаил Ходорковский вошел в правительство Гайдара. Он был назначен председателем Инвестиционного фонда содействия топливноэнергетической промышленности.