Ходорковский. Не виновен
Шрифт:
Я попросила ее свести меня с одноклассниками Михаила Борисовича. Но добиться у них интервью оказалось не так-то просто. «Одноклассники не очень доверяют, — писала Марина. — Это и понятно: слишком много сказанного ими раньше было использовано в грязных публикациях против него. Но одна из них согласилась с Вами связаться. Ее зовут Яна».
Пока я договаривалась об интервью с Яной Галченковой, мне пришел еще один ответ с «Одноклассников». От Татьяны Мордвинкиной, учившейся с Михаилом в параллельных классах: «Лично я помню, как мы с Мишей зубрили ордена ВЛКСМ перед вступлением в комсомол. Нас несколько человек из 2-х классов, а именно,
С Яной мы встретились в кафе «Шоколадница» напротив Триумфальной арки. Заказали кофе с тирамису.
— Мишка пришел к нам во втором классе, — начала она. — У нас рядом стоят два корпуса: он жил во втором, аяв третьем. Даже квартиры были одинаковые.
Явным лидером не был, хотя выделялся на общем сером фоне. Тогда лидеров выбирали по другим критериям. Никогда не был ни пионерским, ни комсомольским активистом: ни председателем совета отряда, ни председателем совета дружины, ни комсоргом, как писали в газетах. Вел политинформации. Есть фотография: он стоит у доски, что-то рассказывает. К любому делу относился серьезно, если брался — выполнял добросовестно.
Верил ли в то, что говорил? Трудно сказать. Мы были зашоренные. Думаю, отчасти верил. Тогда какая-то искренность во всем была. Хотя, конечно, смеялись над какими-то вещами, и анекдоты рассказывали про Брежнева. Не знаю, что говорили у него в семье. Тогда все шло от семьи.
Нас могли вызвать и сказать: «Значит так, идешь на почту и отправляешь телеграмму от актива комсомольской организации школы. Леониду Ильичу 75 лет». Как ты можешь не пойти и не отправить? Не было такого.
Конечно, слушали запрещенную музыку. У кого-то родители ездили за границу и привозили пластинки. На концерты «Машины времени» ходили. Правда, это другая компания, знакомые по спортивной секции. В классе — только записи. Дима Попов был поклонником «Машины времени», и собрал полную коллекцию песен группы. Их крутили на наших встречах. И Миша слушал.
Но никакую платформу под это не подводили. Хотя я бы не назвала Мишу открытым человеком, он интроверт. Даже со мной, хотя мы дружили, не открывался до конца.
Но с ним всегда было о чем поговорить, причем на любые темы. Мы часто вместе возвращались из школы. И могли встать на дороге, языками сцепиться и проболтать бог знает сколько времени. И о школе, и просто о жизни. Он был начитан и очень много знал, особенно в старших классах.
В одной газете было написано, что я была его первой любовью. Это неправда.
— А Дина Юнакова? — Эту девушку называли первой любовью Михаила в некоторых публикациях. [12 — Например, в «Комсомольской правде»:ru/archive/ media. today. kpcover/200312/04000732.html]
— У нее был поклонник Сережа Мишин. Они потом поженились. Юнакова пришла к нам в девятом классе. И знаете, как всегда на новенькую. Симпатичная девочка, все замечательно. И Сережка
Ходорковский потом взял Мишина к себе на работу. В ЮКОС. Он до сих пор там работает. Сейчас уже не в ЮКОСе, а в «Роснефти», на АЗС (кустовым менеджером). Сережка с Динкой в 90-е годы занимались торговлей, были челноками, привозили товары из Китая. Богатый опыт, своя фирма. И на одной из встреч одноклассников Мишка что-то ему предложил.
Серега отказался. Потом у них плохо пошли дела, и он сам обратился к Мишке, и Ходорковский устроил его менеджером на заправку, кем он и работает по сей день. Региональным менеджером, под ним несколько заправок.
— Много пишут о том, что он в подвале своего дома делал химические опыты.
— В подвале не знаю, а у меня на балконе известь гасил. Я боялась, что балкон отвалится, и вылетят окна. У меня мама химик, работала и работает до сих пор в химической лаборатории одного «почтового ящика». И у нас дома была соляная кислота, всякие другие реактивы. И я периодически Мишке отливала.
У нас был нелюбимый учитель физики, и ему тупо подложили что-то под стул. И когда он сел, слегка жахнуло. Это были, конечно, не пистоны. Мишка сделал что-то такое. Но так, на уровне детской шалости. Обычно он очень уважительно относился к учителям.
Мишка всегда любил историю, и всегда знал. Все эти работы, все эти дебильные съезды, все знал наизусть. Если надо языком потрепать, если кто-то что-то не выучил, его всегда вызывали, и он мог проговорить пол-урока. Был еще один товарищ, он потом тоже, работал в ЮКОСе, Володя Моисеев, его правая рука. Тоже палочка-выручалочка.
Моисеев Владимир Владимирович. Его так и звали «ВВМ». Помню, со всеми гуляет, развлекаемся все. На следующий день никто ничего не выучил, никто ничего не знает. Моисеева подними — все знает. Когда он учил?
И Мишка был такой же, особенно в химии, на которой всегда дыры затыкал.
А после школы устраивал уроки для друзей, для тех, кто просил, с проблемами. Было несколько ребят из нашей компании, которые учились с троечки на четверочку. С ними он занимался часто, математикой в том числе. Была другая часть класса, которая вокруг того же Сергея Мишина крутилась, оппозиция такая. Ну, там были троечники по жизни, они такими и остаются. Ну, а так нельзя сказать, что было явное соперничество, никогда его не было. Но деление было. А потом есть же такие, что занимайся, не занимайся — толку никакого. Но всем, кто просил, он никогда не отказывал. И в учебе в том числе. Да тогда и списывали друг у друга, и все было.
И занимались. Особенно в старших классах для подготовки в институт. Мало кто брал репетиторов. В школе была сильная подготовка. Например, по математике наш классный руководитель решала с нами задачи из Сканави. Причем дополнительно, и все, кто поступали в технические ВУЗы — поступили. Этого было достаточно. Я занималась математикой полтора месяца перед поступлением в институт, только с институтским преподавателем, чтобы натаскал на вариантах. Мише, думаю, тоже его математики хватило выше крыши, потому что Екатерина Васильевна у нас вела очень здорово.