Ходовые испытания

Тебеньков Александр

Ну что ж, пора, наверно, и показать кое-что.

Я сосредоточился.

«ЕСЛИ НЕ ВОЗРАЖАЕШЬ, Я ПОКАЖУ ТЕБЕ ЧТО-НИБУДЬ».

Глаза его, устремленные на меня, вдруг потухли, он как бы обратил их внутрь себя, где раздавался этот странный, лишенный интонации и тембра голос. Я помню, какое впечатление эта штука произвела на меня в первый раз.

– Что это? – прошептал он.

«ТЕЛЕПАТИЯ, ВАЛЕК».

– Правда?

«КАК СЛЫШИШЬ. ВПРОЧЕМ, НЕВЕРНО, ТЫ НЕ СЛЫШИШЬ, ТЫ ВОСПРИНИМАЕШЬ МОЮ ТЕЛЕПАТЕМУ».

– А что еще? Что еще ты можешь?

Изволь, я покажу тебе

и нечто другое. Телепатия – детские игрушки, забавный пустячок, вызывающий у тебя жгучий интерес своей скандальной популярностью. А что ты скажешь сейчас?

Я огляделся, подошел к торшеру, выдернул вилку из розетки и, щелкнув выключателем, взялся двумя руками за ее контактные стерженьки…

Надо было видеть его лицо в тот момент, когда торшерная лампочка вдруг загорелась. Сначала вполнакала, потом все ярче и ярче, пока, наконец, не вспыхнула ярким, пронзительным светом и не перегорела, рассыпав спиральку искрами.

Но и это, мой друг, тоже всего лишь пустячки.

– Смотри!

Я подошел к окну. Мой палец легко прошел сквозь стекло, оставив аккуратное круглое отверстие.

– Смотри!!

Карандаш, взятый с письменного стола, воспламенился в моей руке. Пламя, бледное в свете дня, мгновенно охватило его целиком. Не осталось ничего, кроме пепла. Даже грифеля. Держа пепел на ладони, я посмотрел на Валентина.

Можно не продолжать, он уже все понял сам.

– Это ужасно! – Он содрогнулся. – Ужасно! Они правы, они тысячу раз правы! Ведь если это попадет к нам в руки…

– То-то и оно! – я стряхнул пепел в цветочный горшок и снова сел на диван. – Все, Валек, просто, как апельсин. Они высадились на Земле в девятьсот четвертом… Они видели первую и вторую мировую. Хлор и иприт, танки и дредноуты, автоматы и реактивная артиллерия, ковровые бомбежки и «оружие возмездия»… Как ты думаешь, этого достаточно, чтобы проникнуться уважением к нашей цивилизации? Так ведь нет, потом были напалм и «эйч-бамб», баллистические ракеты и нервно-паралитические ОВ. На пороге лазеры и лучевое оружие, в самой ближайшей перспективе – управляемые землетрясения и разверзнутые хляби небесные… Ничего себе букетик, приятно глянуть!.. Ты скажешь: мир разделен на две противоборствующие системы. Правильно, старое всегда враждебно к новому. Одни вооружаются – другие, чтобы защититься, вынуждены делать то же самое. А в итоге – разум треть своих усилий, а то и больше, я не знаю, тратит на уничтожение себе подобных. Хорошая рекомендация для Галактики, не правда ли, Валек?.. Вот и суди сам. Знания Пришельцев не принесут сейчас людям ничего, кроме несчастья. Всему свое время… Заметь, я не обладаю и десятой частью их чисто физических возможностей, да что там – сотой частью! – я еще учусь, но поверь, я один смог бы, наверное, превратить Землю в безжизненную пустыню.

Он судорожно сжал ладонями виски и несколько секунд сидел неподвижно. Потом поднял глаза и с надеждой посмотрел на меня:

– Но могут же они, не передавая ничего опасного для нас, просто объявиться?

– Зачем?

– Н-ну… хотя бы для одного того, чтобы показать нам, что мы не одиноки во Вселенной… И потом, почему обязательно оружие?

Ведь можно найти какие-то нейтральные области: космогонию, астрофизику, биологию, наконец! Да то же самое бессмертие!

Я усмехнулся.

– Хорошо. Допустим, нашли мы эти нейтральные области. Если нашли… Потому что космогония и астрофизика сведутся к гравитационным бомбам, а земные биологи, кстати, и так уже поговаривают о генетическом оружии. А скажи мне, какое правительство откажется от бессмертных солдат, особенно, если учесть нынешнюю ситуацию на Земле?

– А если они, не открываясь, просто помогут нам?

– В чем? Как?

– Ведь мы и сами не сидим сложа руки! Так пусть помогут покончить со всем этим… со всеми нашими бедами, с войнами, голодом, болезнями, невежеством… – он вдруг осекся, взглянув на меня.

– Нет! – коротко сказал я.

Он не произнес ни слова, только смотрел на меня требовательным взглядом. Он ждал продолжения и я сказал:

– Тайком? Нет, Валек. Я уже не говорю об этической стороне дела. Да, собственно, любая попытка такого рода была бы совершенно безрезультатна, если не явно вредна. Для того, о чем ты говоришь, необходимо за считанные годы изменить психологию людей, что не под силу даже Пришельцам с их видимым могуществом. Весь этот процесс в руках самих людей. Он тяжел, труден, связан с большими издержками, но он же идет! Пусть медленно, пусть не всегда так, как нам хочется, но – идет!.. Понимаешь, каждый, кем бы он ни был, должен понять простую истину, что человек человеку – друг, товарищ и брат. И только когда она органически войдет в кровь людей, когда никому и в голову не придет, что можно думать иначе, тогда перед Землей распахнется дверь в новый, необъятный мир. Наступит время полетов к звездам, время встреч и сотрудничества различных цивилизаций. Ты понимаешь меня?

Наши глаза встретились и я удивился, как могут несколько часов изменить человека.

– Я понимаю, – тихо и грустно сказал он. – И еще я понимаю, что мне не увидеть Пришельцев.

– Как знать, – я пожал плечами. – Тебе не так уж много лет. А это зависит от всех вас, от человечества в целом и от каждого человека в отдельности. В том числе и от тебя…

Я замолчал и прислушался. Потом ответил далекому невидимому собеседнику и встал. Валентин понял и тоже поднялся. Я положил ему руку на плечо.

– Прощай, Валек! Пора, меня зовут… Прощай, дружище, не поминай лихом и помни, что будет на Земле праздник. Двойной праздник! Ведь первый день, когда на Земле станут немыслимы войны, когда прекратится вражда, будет днем встречи наших цивилизаций. Тогда вернусь и я… Прощай и помни, что приблизить этот день зависит только от вас, людей планеты Земля.

Всего одна таблетка

– Попробуй, парень, не пожалеешь! – плечистый мужчина со смуглым лицом фамильярно хлопнул его по плечу. – Двадцать восемь долларов на бочку – и в твоем распоряжении все сто двадцать четыре удовольствия… Берешь? Молодец! Знай лишь, соблюдай меру – только таблетку в один прием – и все будет в порядке…

Конец ознакомительного фрагмента.