Ходячая неприятность
Шрифт:
Это был его шанс вырваться на свободу. Возможно, последний. Нельзя его упускать.
Старший Кальдерини направился к выходу, вслед за боссом потянулись остальные, Винни держался в арьергарде. Альф, замыкавший процессию, на ходу повернулся и взглянул на Даймонда.
Тот кивнул в знак молчаливого согласия о прекращении огня между враждующими сторонами. Однако личные счеты еще не сведены.
– Ну, Мариетта, – наконец произнес Исайя, – тебе до сих пор удается меня удивлять. Для чего, во имя Господа, ты украла сокола?
Бывшая жена ловко перехватила
– Ты ведь не поверишь, если я скажу, что случайно услышала о проделках Кальдерини и примчалась спасти всех вас? Когда дело доходит до безопасности моих дочерей и твоего драгоценного сокола, приходится поступать достойно.
– Ни на минуту не поверю, – отмахнулся Исайя.
Мариетта пожала плечами, выглядя очень молодой и озорной, и Джеймс понял, от кого Салли унаследовала любовь к выдумкам.
– А поверишь, что, пронюхав о желании Кальдерини заполучить сокола, я решила доставить им статуэтку, чтобы пополнить свою заначку?
– Вот это ближе к истине. Что заставило тебя передумать?
– Да, собственно, я не передумывала. Мне достаточно хорошо известна репутация Кальдерини, чтобы понимать, что моим дочерям реальная опасность не угрожает. Думаю, могла бы выручить довольно приличную сумму, – красивые глаза затуманились сожалением.
– Не печалься, дорогая, – утешающе похлопал ее по руке Исайя. – Подвернется какой-нибудь другой способ разбогатеть по-быстрому. И не забывай – твоя дочь только что вышла замуж в очень богатую семью. Уверен, ты сумеешь извлечь немалую прибыль из столь удачного обстоятельства.
– Ты в любой ситуации умеешь найти светлую сторону, Исайя, – нежно прошептала Мариетта, толкая коляску к двери. – Нет худа без добра.
Салли на миг подняла голову, и Джеймс углядел в ее взгляде следы былого задора.
– Имеется и еще одна прекрасная новость, Мариетта, – крикнула Салли вслед быстро удаляющимся родителям. – Люси скоро сделает тебя бабушкой.
Полный ужаса вопль матери звучал еще долго после того, как захлопнулась дверь. Винни ушел вместе с Люси, обнимая жену за плечи, ни один из супругов не обращал ни малейшего внимания на других людей в комнате. Джеймс посмотрел на Салли, на робкую надежду в ее глазах, и возненавидел себя за то, что вынужден потушить этот огонек. Но у него не было выбора.
– Похоже, твоя сестра добилась счастливого конца, – протянул он, чертовски страдая по сигарете.
Даймонд почти забыл про невыносимую тягу к табаку, но прямо сейчас убил бы даже за окурок. По крайней мере были бы заняты руки и глаза, пока он разбивает сердце Салли.
– А что насчет тебя? – еле слышно прошептала она, но Джеймс услышал каждое слово – и произнесенное и не высказанное вслух.
– Ты же меня знаешь. Я не верю в счастливые финалы, – отрезал он холодно, как ментол. – Послушай, мне нужно вернуться в город. На мне висит слишком много горячих дел. Если не возражаешь, возьму твою машину, а ты доберешься с кем-нибудь из родителей.
Салли открыла было рот, чтобы воспротивиться, потом
– Пришлешь мне счет?
– В том числе семьдесят пять долларов за погибшую машину, – уточнил детектив, от всей души желая выдавить из клиентки улыбку.
Не сработало. Салли смотрела на него заполненными непролитыми слезами глазами.
– Прощай, Даймонд.
Он абсолютно ей не подходил, и прекрасно это осознавал, даже если она этого не понимала.
– Прощай, детка, – совсем как Богарт откликнулся Джеймс.
И оставил ее стоять посреди бесполезных осколков бесценного сокола у ног.
* * *
– Почему бы тебе не поехать со мной? От хандры никакой пользы. Если этот мужчина настолько глуп, что не влюбился в мою дочь, значит, он тебя не достоин.
Салли с обычным безразличием взглянула на Мариетту. Прошло десять дней после их возвращения из Глории, штат Калифорния. Десять дней выслушивания нескончаемой трескотни Люси об утренних недомоганиях, роскошном житье-бытье в семье Кальдерини и грандиозных сексуальных подвигах Винни. Десять дней сражений и флирта Мариетты и Исайи. Десять дней хлопотливой суеты и назойливой заботы Дженкинса. Десять дней без единой весточки от Даймонда.
– Уезжаешь? – спросила Салли, ничуть не удивившись.
Мать никогда надолго не задерживалась на одном месте, что и составляло один из основных ее недостатков и одновременно одно из главных достоинств.
– На Амазонку. Чувствую неодолимую потребность окунуться в пышный тропический рай. Ты же понимаешь, что мы с твоим отцом никогда не сойдемся.
– Никогда и не ждала этого от вас, – кивнула Салли, глядя в окно.
Стоял сумрачный дождливый сентябрьский день. Дождь неустанно вколачивал в душу тоскливый холод.
– Так почему бы тебе не поехать со мной? Может, я и плохая мать, но обещаю стать чертовски хорошей компаньонкой. Мы славно повеселимся.
– Мама, – с бесконечным терпением ответила Салли, – я не хочу веселиться.
– Кажется, ты впервые за последние годы назвала меня мамой, – удивилась Мариетта.
– Даймонд сказал, что не мне тебя судить. Вероятно, он прав, – вздохнула Салли. – Кроме того, у меня больше нет сил на тебя злиться.
– Ну, может, Джеймс Даймонд не такой уж идиот, как я думала. Хотя, если у него хватило глупости тебя бросить, умным его тоже не назовешь.
Салли откинулась на спинку дивана возле окна и вытянула перед собой длинные ноги, которые заметно постройнели. По каким-то непонятным причинам после возвращения с псевдо-курорта Кальдерини ей не хотелось ни есть, ни спать.
По крайней мере, Даймонд вернул машину. Хотя Салли не возражала бы, доставь он автомобиль лично, вместо того, чтобы отправить «альфу» с сутенером Фрэнки. Тот по-прежнему выглядел как семинарист, но оценивающий взгляд, которым он окинул особняк Макартуров, выдавал истинного профессионала. После его отъезда Салли почему-то захотелось пересчитать столовое серебро.