Ходящий по улицам
Шрифт:
Открыв дверь с цифрой шестьдесят, они шагнули вперёд. Сквозной ветер с силой ударил незваных гостей, смахнув кепку с Дашиной головы. Неловким движением она умудрилась её схватить и обратно надеть на голову. Слава пошёл первым.
В нос ударила сырость. В начале и конце коридора отсутствовали стеклянные стены, приглашая природу заглянуть вовнутрь. Ковёр под ногами хлюпал. Обои, краска и какой-либо декор отсутствовали. Вместо былой красоты в глаза бросался голый обшарпанный бетон, измазанный грязью. Начиная с шестидесятого этажа и уходя вниз были этажи-парковки.
Дойдя до середины коридора, Слава подошёл к двери и взялся за грязную ручку.
— Моя лодка дальше, — сказала Даша.
— А моя тут, — он открыл дверь и пригласил Дашу войти первой.
— Как любезно с вашей стороны, — она подмигнула и сделала шаг.
На полу лежали лодки. Обычные, парковые. Из дерева и стали. Борта сбиты, краска облупилась и осыпалась кусками. Дыры и пробоины были залатаны кусками пластика, элементами рекламных щитов (кстати, один из них гласил о непотопляемости рекламируемой фирмы) и деталями от мебели. Накрытые брезентом, они покоились и ждали, когда вода хлынет на этаж, затопит все комнаты и зафиксирует их, уперев в потолок.
— И где твоя лодка? — спросила Даша.
— У меня нет лодки, — ответил Слава.
— А что тогда? — и удивлённо закинула брови.
— Сейчас покажу!
— Удиви меня! Хотя нет, дай я сама угадаю! Детский надувной матрас?
Слава скептически на неё посмотрел, скривил рот и прошёл к дальней стене.
— Нет? — продолжила он. — Ну тогда плот из пластиковых бутылок? Снова не угадала?!
Слава встал возле предмета, отчасти напоминающего лодку. Всё портил брезент, не дававший Даше понять, что он прячет. Одним движением Слава сдёрнул занавес, и её глаза округлились.
— Ля какая! — воскликнула Даша. — Это что, “Каноэ”?
Слава цокнул и задёрнул глаза к потолку.
— Это “Каяк”!
— Да какая разница!
— Что! — он вскочил как ошпаренный, перепрыгнул через лодки и уставился Даше в глаза. — Это каркасный двухместный “Каяк”! Ты просмотри, какой цвет! А, видишь? Такой не каждый день встретишь на дорогах!
Даша видела всё иначе: длинная лодка зелёного цвета, похожая на “Каноэ”. Как в фильмах, где люди спускались со скал по воде, переворачивались и погибали.
— А это что посередине? — спросила она.
— Это машинная лебёдка. Я переделал её — теперь можно вручную сматывать трос.
— Лебёдка? — протянула Даша. — А где шноркель у неё?
Слава опустил брови, веки, губы и подбородок. Лицо излучало безразличную ненависть и злость.
— Пойдём, — кинул он, — мне нужна твоя помощь.
Подойдя к каяку, Слава развязал узел и ослабил верёвку, стягивающую резиновую юбку на посадочном месте. Запустил руку внутрь и ладонью нащупал два ножа, прикреплённые
— Это её имя? — Даша пальцем указала на борт, где белыми красками было написано “Ирина”.
— Теперь да. Точно не знаю, что это имя могло означать раньше. Такой я её нашёл и называю ласково “Иришкой”. Ладно, давай вынесем её отсюда. Возьмись за противоположный конец.
Они подняли каяк над головой и вынесли его в коридор. Не без приключений, конечно же. Даша споткнулась о весло, валявшееся на полу, и завалилась в лодку. Каяк сбил с её головы кепку и оставил мелкую ссадину. Выясняя, кому были причинены большие повреждения, Даша вспылила и назвала Славу эгоистом. И была права. Первым делом он кинулся осматривать “Иришку”, а Даше и руки не подал.
Проходя мимо пожарных дверей, Даша остановилась, а Слава продолжил идти. Она дёрнула на себя каяк и удивлённо спросила:
— Ты куда?
— Ты собралась спускать каяк по лестнице? Пять этажей?
— Да, а как еще?
Слава кивнул головой в сторону разбитого окна в конце коридора.
— Ты серьёзно? Ты еще и псих… Говорила мне мама, что водится мне с ненормальными всю жизнь, а я ей не верила.
— Ну, во-первых, мне нужно помыться, а во-вторых, да, я — псих. Пошли. Стоп. Это какая сторона?
Даша достала компас.
— Южная.
— Я знаю. Проверял твой прибор, — и подмигнул. — Пошли.
Ветер гнал в лицо мелкие капли воды. Плащ хорошо защищал от влаги, но только тело. Дашины джинсы начали промокать. Подойдя к краю импровизированного выхода из здания, Слава высунул голову и громко свистнул.
— Лететь метров пятнадцать. Ты, главное, не бойся, возьми меня за руку и закрой глаза, — аккуратно положил нос каяка на пол и протянул руки Даше. Она быстро отстранилась, выпустив каяк из рук. “Иришка” стукнулась о пол, выронив вёсла. Сердцебиение Славы участилось.
— Ага, нашёл дурочку. Не пойду я с тобой!
— Я другого ответа и не ожидал, — сказал Слава, отчасти пародируя Дашину интонацию и голос. Затем подошёл со стороны кормы каяка и, уперевшись в неё руками, надавил всем телом. “Иришка” скользнула по мокрому ковру и вылетела в окно.
Как наконечник копья, пронзающий плоть жертвы, каяк вонзился в воду, вошёл на половину и быстро вынырнул назад, мягко плюхаясь на воду.
Стоя у края, Слава хитро покосился на Дашу, развернулся спиной к улице и обворожительно произнёс:
— Теперь мы.
— Нет! — заявила Даша. — Я спущусь по лестнице.
— Прекрати, будет весело! — и снова протянул ей руки.
— Если ты не всплывёшь, “Иришку” я оставлю себе.
— Договорились! — прошептал Слава, расправил руки, словно крылья, сделал глубокий вдох и выгнул спину.
Даша только и успела ахнуть.
Сделав кувырок в воздухе, Слава устремился к воде вниз головой. Ладони сомкнулись. Тело выгнулось. Подол плаща хлестнул воздух. Стрела из плоти и костей разорвала гладь воды и скрылась во тьме.