Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности
Шрифт:
Крокетту волей-неволей пришлось взять кирку и начать отколупывать антрацит со стены.
— Крокетт! — позвал громкий голос. — Это ты? Я так и думала, что тебя пошлют сюда.
Это была Брокли Бун, гномица, с которой Крокетт уже встречался. Она тоже работала вместе с остальными, но теперь опустила свою кирку и улыбалась знакомому.
— Ты здесь долго не пробудешь, — утешила она его. — Лет десять или около того, пока не попадешь в беду, а уж потом тебя поставят на действительно тяжелую
У Крокетта уже болели руки.
— Тяжелая работа? Да у меня через минуту руки отвалятся.
Он облокотился на кирку.
— Это что, твоя обычная работа?
— Да, но я здесь редко бываю. Обычно меня наказывают. Я вечно вляпываюсь в какую-нибудь историю. Такая уж я есть. К тому же, я ем антрацит.
Она сопроводила свои слова действием, и громкий треск заставил Крокетта содрогнуться. Тут же подошел надсмотрщик. Брокли Бун судорожно сглотнула.
— В чем дело? Почему вы не работаете? — рявкнул он.
— Мы как раз собирались бороться, — объяснила Брокли Бун.
— О… только вдвоем? Или мне тоже можно присоединиться?
— Участвуют все, кто хочет, — ответила абсолютно неженственно ведущая себя гномица и тут же огрела киркой по голове ничего не подозревавшего Крокетта. Он угас, как задутая свеча.
Очнувшись через некоторое время, он ощутил жесткие толчки под ребра и решил, что это Брокли Бун, должно быть, пинает его, пока он лежит без сознания. Ну и порядочки! Крокетт сел. Он обнаружил, что находится в том же самом туннеле, а вокруг него множество гномов занято складыванием антрацита в аккуратные кучи.
К нему подошел надсмотрщик:
— Очнулся, да? Принимайся за работу!
Еще окончательно не пришедший в себя Крокетт повиновался.
— Ты пропустил самое интересное. Я получила в ухо… Видишь?
Она продемонстрировала. Крокетт торопливо взялся за кирку. Казалось, его рука ему не принадлежала.
Копать… копать… Ползли часы. Крокетт никогда в жизни так усердно не трудился. Но он отметил, что никто из гномов не жаловался. Двадцать часов тяжелого труда с одним лишь коротким перерывом, который он продремал. И снова копать… копать… копать…
Не прерывая работы, Брокли Бун сказала:
— Я думаю, из тебя получится хороший гном, Крокетт. Ты уже почти что втянулся. Никогда бы не подумала, что ты когда-то был человеком.
— Правда?
— Точно. Ты кем был, шахтером?
— Я был…
Внезапно Крокетт замолчал. Странный свет зажегся в его глазах.
— Я был рабочим активистом, — закончил он.
— Что это такое?
— Ты слышала когда-нибудь о профсоюзе? — спросил Крокетт.
Он пристально посмотрел на нее.
Брокли Бун покачала головой.
— Нет, никогда о нем не слышала. Что такое «профсоюз»?
Крокетт объяснил. Ни один рабочий активист никогда бы не принял такого объяснения. Оно было, скажем так, несколько упрощенное.
У Брокли Бун был озадаченный вид.
— Я не больно-то поняла, что ты имеешь в виду, но думаю, что это здорово.
— И еще одно, — сказал Крокетт. — Неужели ты никогда не устаешь от двадцатичасового рабочего дня?
— Конечно. Кто же тут не устанет?
— Тогда зачем столько работать?
— Да мы все так работаем, — терпеливо объяснила гномица. — Мы не можем остановиться.
— А что, если ты остановишься?
— Меня накажут. Побьют сталактитами, или как-нибудь еще.
— А что будет, если все остановятся? — настаивал Крокетт. — Каждый распроклятый гном. Что, если они все устроят сидячую забастовку?
— Ты ненормальный, — сказала Брокли Бун. — Такого никогда не было. Это человеческое.
— Поцелуев под землей тоже никогда не было, — возразил Крокетт. Нет, он мне не нужен! И драться я тоже не хочу. Господи, да дай мне самому всем этим заняться! Большая часть гномов гнет спину на привилегированные классы.
— Нет, мы просто работаем.
— Но почему?
— Всегда так было. И Император хочет, чтобы мы это делали.
— А Император сам когда-нибудь работал? — требовательно спросил Крокетт с торжествующим видом. — Нет! Он только ванны грязевые принимает. — Брокли Бун слушала его со все увеличивающимся интересом. — Почему бы каждому гному не обрести подобную привилегию? Почему…
Он говорил все громче и громче, не переставая работать. Брокли Бун заглотила приманку вместе с крючком.
Через час она уже согласно кивала.
— Я расскажу об этом остальным сегодня же вечером. В Ревущей Пещере, сразу после работы.
— Подожди-ка, — сказал Крокетт. — Сколько мы сможем собрать гномов?
— Ну, не очень много. Где-то тридцать.
— Вначале нужно все организовать. Необходимо разработать четкий план.
Брокли Бун тут же утратила всякий интерес к делу.
— Давай драться.
— Нет! Ты слушаешь? Нам нужен… совет. Кто здесь самый главный возмутитель спокойствия?
— Мугза, я думаю. Тот рыжеволосый гном, которого ты сбил, когда он меня ударил.
Крокетт слегка нахмурился. Злится ли еще на него Мугза? Он решил, что, вероятнее всего, нет. Вряд ли Мугза имеет более скверный характер, чем все остальные гномы. Он может попытаться придушить Крокетта на виду у всех, но точно так же поступит и с любым другим гномом. Кроме того, по словам Брокли Бун, Мугза — своего рода герцог среди гномов и его поддержка отнюдь не помешала бы.