Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности
Шрифт:
— Недоразвитый, — терпеливо сказал он. — Но мы его воспитаем.
Мира спрыгнула с дивана, подхватила ребенка на руки и отступила к нише.
— Джо, и ты им позволяешь? Что это за невоспитанные создания?
— Бог их знает, — ответил Калдерон. Облизнув пересохшие губы, он грозно снросил: — Что это за шутки?! Кто вас сюда прислал?!
— Александр, — объяснил Бордент. — Из года… ну… примерно две тысячи четыреста пятидесятого. Он практически бессмертен. Только насилие может уничтожить кого-либо из суперменов, а в две тысячи четыреста пятидесятом году насилия не бывает.
Калдерон вздохнул.
— Нет,
— Много раз мы предпринимали попытки. В годах тысяча девятьсот сороковом, сорок четвертом, сорок седьмом, всегда в одном месте. Мы прибывали либо слишком рано, либо слишком поздно, но теперь попали в нужный сектор времени. Наша задача — воспитание Александра. Как его родители вы должны испытывать гордость. Знаете, мы чтим вас, как прародителей новой расы.
— Тьфу! — воскликнул Калдерон. — Довольно!
— Им нужны доказательства, Добиш, — заметил один из карликов. — Не забывай: они только сейчас узнали, что Александр — homo superior [35] .
35
Homo superior (лат.) — человек высший.
— Homo humany [36] , — уточнила Мира. — Александр совершенно нормальный ребенок.
— Совершенно супернормальный, — возразил Добиш. — А мы его потомки.
— И вы, стало быть, суперлюди, — скептически заметил Калдерон, меряя взглядом мини-человечков.
— Не все, хотя среди нас много суперменов типа Свободного Икса. Биологической нормой является специализация, и лишь некоторые — супермены чистой воды. Одни специализируются в логике, другие в вербенатике, третьи, как, например, мы советники. Будь мы суперменами типа Свободного Икса, вы не могли бы стоять и говорить с нами. Или хотя бы смотреть на нас. Мы только части, а такие, как Александр, составляют великолепное целое.
36
Homo humany (лат.) — человек человеческий.
— Джо, прогони их, — сказала Мира, уставшая от этой сцены. — Я чувствую себя, как жена Дербера.
Калдерон кивнул.
— О'кей. А ну, господа, убирайтесь! Я говорю серьезно.
— Да, им нужно доказательство, — согласился Добиш. — Что покажем? Небокрут?
— Слишком уж хлопотно, — возразил Бордент. — А может, устроим показательный урок? Успокоитель?
— Успокоитель? — удивилась Мира.
Бордент вынул из своей бумажной одежды какой-то предмет и повертел его в ладонях. Пальцы его изгибались во все стороны. Калдерон почувствовал легкий удар тока.
— Джо, я не могу шевельнуться, — сказала Мира, вдруг побледнев.
— Я тоже. Не волнуйся. Это… это… — он замолчал.
— Садитесь, — приказал Бордент, продолжая крутить предмет в руках.
Калдерон и Мира направились к дивану и сели. Языки их одеревенели, сами они — тоже.
Добиш подошел к ним, вскарабкался на диван и вырвал Александра из рук матери. В глазах Миры стоял ужас.
— Мы не причиним ему вреда, — заверил Добиш. — Мы только дадим ему первый
— Они в мешке.
Финн вытащил из кармана тридцатисантиметровый мешок, из которого высыпалось невероятное количество вещей. Вскоре весь ковер был усеян предметами странных форм и непонятного назначения. Калдерон узнал среди них тессеракт.
Четвертый карлик, которого, как оказалось, звали Кват, успокаивающе улыбнулся озабоченным родителям.
— Смотрите тоже. Но научиться вы не сможете, нет у вас того потенциала. Вы homo sapiens, а вот Александр…
Александр показывал, на что он способен. С присущим детям дьявольским упрямством он отказывался помогать наставникам: он то отползал назад, то вскрикивал, то принимался восторженно разглядывать свои ступни, то совал в рот кулачки и горько плакал, то таинственно и монотонно лепетал о чем-то непонятном, и наконец дал Добишу в глаз.
Человечки оказались невероятно терпеливыми. Через два часа урок закончился, но Калдерон не заметил, чтобы Александр многому научился.
Бордент снова покрутил свое устройство, потом вежливо поклонился и скомандовал отход. Четверо карликов покинули квартиру, а минутой позже Калдерон и Мира вновь обрели способность двигаться.
Мира соскочила с дивана, пошатываясь на одеревеневших ногах, подхватила Александра и вновь упала на диван. Калдерон бросился к двери и распахнул ее настежь. Холл был пуст.
— Джо! — позвала Мира тонким, испуганным голосом.
Калдерон вернулся и погладил ее по голове, глядя вниз, на светлую, кудрявую головку Александра.
— Джо, мы должны… должны что-то сделать.
— Не знаю, — ответил он. — Если что-то случится…
— Уже случилось.
— Они не пытались причинить ему вреда, — неуверенно заметил он.
— Наш малыш! Какой же он суперребенок?!
— Ну ладно, я достану свой револьвер. Что еще я могу сделать?
— А я сделаю! — пообещала Мира. — Гнусные гномы! Вот увидишь, я кое-что сделаю!
Однако сделать можно было мало что.
На следующий день они дружно избегали этой темы. В четыре часа дня они сидели с Александром в кино, на новейшем цветном фильме. Здесь человечки не смогут их найти…
Внезапно Калдерон почувствовал, что Мира замерла и, повернувшись к ней, понял, что сбылись худшие опасения. Мира вскочила, с трудом хватая воздух, и вцепилась мужу в плечо.
— Александра нет!
— Как это нет?
— Он просто исчез. Я держала его… Пойдем отсюда.
— Может, ты его выпустила? — глупо спросил Калдерон и чиркнул спичкой. Сзади начали возмущаться, но Мира уже протискивалась вдоль ряда. Под сиденьем не оказалось никаких детей, поэтому Калдерон догнал жену в вестибюле.
— Исчез, — бормотала Мира. — Просто исчез. Может, перенесся в будущее. Джо, что нам делать?
Калдерон поймал такси буквально чудом.
— Едем домой. Скорее всего, он там. Во всяком случае, надеюсь.
— Да, конечно. Дай мне сигарету.
— Он будет дома…
Он и вправду был дома: сидел на корточках, с интересом глядя на прибор, который демонстрировал Кват — безумно яркую взбивалку с четырехмерными приставками, болтающую тонким, высоким голосом. Не по-английски.
Как только Калдерон и Мира вошли в квартиру, Бордент щелкнул успокоителем и завертел его в руках. Джо схватил жену за руку и потащил назад.