Хогбены, Ретиф, Бел Амор, Грегор и Арнольд
Шрифт:
— Это закрылись аварийные перегородки,— объяснил Ретиф.— И три сотни бесстрашных воинов просто оказались между ними.
Капитан с пораженным видом осел в кресле.
— Откуда вы так прекрасно осведомлены об устройстве моего судна? — потребовал он ответа.— Эти засекреченные…
— …чертежи — результат кражи кое—чьих разработок, а те, нехорошие люди, надо думать, изучали их. А теперь, Вилли, впусти Юлиуса и остальных. Тогда, я думаю, мы вполне будем готовы приступить к обсуждению условий почетной сдачи.
— Этот день навсегда останется в анналах вероломства,—
— Нет—нет, я полагаю, что нет нужды вносить его в эти анналы,— успокоил крулча Ретиф.— Конечно, в том случае, если нам удастся прийти к взаимопониманию — попросту, как водится между джентльменами.
VI
Уже прошел час с момента восхода солнца, когда закончилось историческое чрезвычайное заседание гаспьерского Кабинета Министров. Посол Шипшорн, который появился из конференц—зала, был погружен в оживленную беседу с весьма мрачным офицеромкрулчем, наряженным в тщательно пригнанное полное парадное обмундирование, но остановился, заметив Ретифа:
— А, вот и вы, мой мальчик! Я был обеспокоен, когда вы так и не вернулись вчера вечером, но, как я только что указывал уважаемому капитану, это было всего—навсего ужасным недоразумением. И поскольку позиция почтенных крулчей была прояснена — к обоюдному удовлетворению, они на самом деле предпочитают скотоводство и народные танцы всякого рода военным авантюрам, то Кабинет Министров оказался в состоянии прийти к благоприятному для нас решению по заключению Договора о Мире и Дружбе, дающему землянам полный Статус Наибольшего Благоприятствования.
— Рад слышать это, мистер посол,— ответил Ретиф, кивнув стоявшему рядом с надменным лицом командиру крулчей.— Уверен, что мы все предпочли бы дружеское соперничество демонстрации наших дипломатических способностей в дальнейшем.
В конце коридора возникло какое—то замешательство: таща за собой на буксире крулча—писаря, к капитану торопливо подскочил крулч—офицер и отдал честь:
— Ваше благородие, этот парень только что освободился от какого—то вида магического паралича!
— Это… Это был он! — ткнул в Ретифа пальцем моряк.— Он и остальные.
Он горестно посмотрел на землянина:
— Это был грязный обман — сказать нам, что та штука, которую вы установили,— бомба. Мы провели тяжелую ночь, прежде чем обнаружили, что это гнусное надувательство.
— Извините,— сказал Ретиф; впрочем, раскаяния в его голосе слышно не было.
— Послушайте, ваше благородие,— моряк перешел на шепот.— О ком я по—настоящему хотел предупредить вас, так это о том землянине — такой длинный, с костлявым задом и огненным дыханием; он — колдун, он взмахивает руками — и появляются белые гигантские летающие создания…
— Заткнись, идиот! — рявкнул капитан.— У тебя что, ни черта нет наблюдательности? Они не создают птиц, это может любой дурак! Они трансформируют самих себя! А теперь убирайся с глаз моих долой! Нет, как только вернемся домой, отправлюсь в монастырь
Он коротко кивнул и застучал копытами, удаляясь.
— Странный малый,— прокомментировал Шипшорн.— Интересно, о чем это он говорил?
— Должно быть, просто какая—нибудь принятая в узком кругу шутка, я подозреваю,— ответил Ретиф.— Кстати, насчет этой труппы землян, о которых я вам упоминал…
— Да—да. Я, наверное, был несколько грубоват, Ретиф. Но, само собой разумеется, я был занят планированием моей стратегии на сегодняшнюю встречу. Да, возможно, я был резок.
— Я взял на себя смелость, мистер посол, пойти немного дальше,— сказал Ретиф.— Поскольку новый договор предусматривает земные культурные делегации, я подписал с ними шестимесячный контракт на проведение шоу здесь, на Гаспьере.
Шипшорн нахмурил брови.
— Вы перешагнули границы своих полномочий, Ретиф,— резко бросил он,— Я думал, мы могли бы выписать труппу или две, которые бы декламировали избранные отрывки из Материалов Заседания или исполнили бы что—нибудь из классической музыки. К тому же я уже почти пообещал министру культуры гроаков, что найму одну из его трупп носовых флейтистов…
— Я подумал, что как раз при нынешнем положении дел было бы неплохо продемонстрировать сплоченность землян,— заметил Ретиф.— А потом, демонстрация шпагоглотания, престидижитация, глотание огня, ходьба по канату, акробатика и чудодейство могли бы стать именно тем, что нужно, чтобы подчеркнуть нашу разносторонность.
Шипшорн задумчиво пожевал губами, потом кивнул.
— Пожалуй, у вас правильная точка зрения в этом вопросе, мой мальчик. Мы, земляне, очень разносторонняя порода. К слову сказать, жаль, что вас не было сегодня утром с нами, чтобы посмотреть, как я вел переговоры! То я весь был огонь и свирепость, то спокоен и гладок, как йилльский шелк.
— Восхитительное представление, осмелюсь предположить, мистер посол.
— Да уж, действительно,— посмеиваясь, потер руки Шипшорн.— В некотором смысле, Ретиф, саму дипломатию можно считать отраслью шоу—бизнеса, а? Следовательно, этих актеров можно считать своего рода коллегами.
— Верно, но я бы воздержался упоминать об этом публично, находись они в пределах слышимости.
— Да, это могло бы вскружить им головы. Ну что ж, я удаляюсь, Ретиф. Мой отчет о сегодняшней утренней работе станет классическим примером по изучению тонкостей Земной Дипломатии.— Он поспешил прочь.
К Ретифу подскочил гаспьер, вооруженный массивной бифокальной камерой.
— Я из «Утреннего Выдоха Гаспьера»,— отрекомендовался он,— Правда ли, сэр, что вы, земляне, если пожелаете, можете превращаться в огнедышащих драконов?
Между ними втиснулся второй репортер.
— Я слышал, вы читаете мысли,— заявил он,— И еще насчет этой возможности проходить сквозь стены…
— Одну минутку, ребята,— Ретиф выставил руку.— Я, конечно же, не хочу, чтобы на меня ссылались, но только между нами… Вот что произошло на самом деле: как только посол заглянул в свой магический хрустальный шар…