Хохмач

Макбейн Эд

Нефтеочистительный завод расположился на берегу реки Дикс на самой южной оконечности острова Айсола. Папаша подошел к его главным воротам и, сунув руку в карман, добыл оттуда жетон детектива, которым снабдил его глухой. Он небрежно помахал им перед охранником, тот так же небрежно кивком велел ему проходить, и Папаша не торопясь прошел через ворота, а потом приостановился, чтобы свериться с расставленными на схеме крестиками. После этого он уверенно направился к инструментальному складу, что разместился сразу же за административным зданием. Инструментальный склад, помимо запаса всяких там дрелей, пил, молотков или отверток, надежно хранил под своей крышей

несколько дюжин канистр с нитрокраской, скипидаром и всякими растворителями. Папаша отворил дверь склада и опустил одну из фугасных бомб в картонную коробку для мусора. Коробка стояла у самого входа. Потом он спокойно затворил за собой дверь и направился к конторке нарядчика возле огромной нефтеналивной цистерны.

На часах было без четверти два, когда, разместив четыре бомбы на территории нефтеочистительного завода, он приветливо помахал рукой охраннику, взял такси и направился к предприятию, которое находилось примерно в сорока кварталах отсюда, на берегу реки Дикс. Трубы его круглосуточно коптили небо города. Над въездом красовалась вывеска “Восточная электростанция”. Она снабжала током примерно семьдесят процентов домов и предприятий, расположенных на юге территории Восемьдесят седьмого полицейского участка.

Ровно в три часа дня были закрыты двери в старом здании “Коммерческого банка”.

Мистер Уэсли Гэннли, председатель правления банка, с некоторой грустью наблюдал за переездом в новое здание, только что возведенное на территории торгового центра. Едва последний служащий покинул контору, он направился в хранилище, откуда вооруженная охрана должна была перенести всю банковскую наличность – два миллиона триста пятьдесят три тысячи четыреста двадцать долларов и семьдесят четыре цента. У входа уже ждал бронированный автомобиль для транспортировки ценностей.

Мистер Гэннли считал, что это очень недурно придумано – сразу же перевезти на новое место такую кучу денег.

Обычно в его банке держали под рукой примерно восемьсот тысяч, а по пятницам, в день выдачи зарплаты – миллион с четвертью. Однако приходилось учитывать, что многие фирмы предпочитают выплачивать жалование раз в две недели, а есть и такие, которые выдают еще и месячные премии. И на этот раз весьма удачно получилось, что тридцатое апреля выпало на последний день месяца, да еще накануне пятницы, потому-то в банке сейчас и оказалось столько денег. Это обстоятельство, надо сказать, пришлось очень по душе мистеру Гэннли, и он тщательно следил, чтобы переезд совершился именно сегодня и побыстрее. Да, это действительно удачно, что на новом месте банк откроется, имея столь солидную наличность.

Он вышел на тротуар и наблюдал теперь за тем, как охранники укладывали в машину деньги. Сквозь замызганные окна своей мастерской на втором этаже Дэйв Раскин тоже с нескрываемым интересом следил за этой операцией, а затем, сделав солидную затяжку дымом изжеванной сигары, отвернулся от окна и принялся столь же увлеченно следить за глубоким вырезом халата Маргариты.

К половине четвертого 2 353 420 долларов и 74 цента были аккуратно уложены на полках неприступного хранилища в новеньком здании банка. Подчиненные мистера Гэннли оживленно принялись осваивать свои рабочие места, и казалось, что все в этом мире обстоит просто великолепно.

Ровно в четыре часа пополудни глухой начал последнюю серию телефонных звонков.

На этот раз он звонил из помещения склада, снятого ими по соседству с банком. Рейф же сидел в данный момент в аптеке, расположенной прямо перед зданием банка, и следил за его дверьми. Он должен

был сообщить глухому, когда последний служащий покинет помещение банка. Что же касается глухого, то у него была задача посложнее. Перед ним лежал отпечатанный на машинке список с телефонами более ста магазинов, контор, кинотеатров, ресторанов, фирм бытового обслуживания. Были там и просто телефоны граждан с адресами, причем адреса эти все относились к южной части территории, обслуживаемой Восемьдесят седьмым участком полиции. К пяти часам глухой рассчитывал дозвониться по меньшей мере в полсотни мест, отводя на каждый звонок по минуте и учитывая при этом, что определенный процент абонентов вообще не ответит. При самом благоприятном исходе все они немедленно обратятся в полицию. Но если подходить более реалистично, то можно рассчитывать, что на деле позвонит в участок примерно половина из них. В худшем случае в полицию обратится всего десять процентов, а это означает, что звонков таких будет не более пяти. Но даже и эти пять сигналов будут неплохим результатом его часового труда, ибо они произведут определенное замешательство в полиции и гарантируют им свободную дорогу к паромной переправе.

Из указанных в списке ста контор только четыре столкнутся с настоящими неприятностями. А произойдет это потому, что Чак с Папашей разместили там зажигательные и фугасные бомбы. Уж эти-то четверо в любом случае позвонят в полицию; если не сразу после звонка глухого, то уж наверняка – после того, как бомбы эти рванут. Задачей глухого было завалить полицию кучей адресов, тогда как лишь четверо из возможных жертв находятся под реальной угрозой. Но всё дело в том, что полиция никак не может знать, где именно грянет гром. А когда один за другим начнут поступать сигналы о взрывах и пожарах, полиция кинется по всем остальным адресам.

Глухой еще раз расправил листок со списком, придвинул к себе телефонный аппарат и принялся набирать первый по порядку номер.

К телефону подошла женщина.

– Театр Кулвера, – сказала она. – Добрый вечер.

– Добрый вечер, – сказал глухой самым любезным тоном. – Видите ли, где-то в оркестре вашего театра подложена в картонной коробке бомба. – И он, не дав ей ответить, повесил трубку.

Ровно в пять минут пятого Чак и Папаша сели на борт направлявшегося в Маджесту парома и первые десять минут перешептывались, как нашалившие школьники, хвастая своими подвигами.

В четверть пятого сработал запал первой из подложенных ими бомб.

* * *

– Восемьдесят седьмой участок полиции, детектив Эрнандес у телефона. Что? Что вы сказали? – Он принялся что-то лихорадочно записывать в своем блокноте. – Да, сэр. Ваш адрес, сэр? И когда поступил к вам этот звонок, сэр? Да, сэр, благодарю вас. Обязательно, сэр, срочно выезжаем, еще раз благодарю вас, сэр.

Эрнандес в сердцах швырнул трубку.

– Пит, – заорал он, и Бернс пулей вылетел из своего кабинета. – Еще один! Что будем делать?

– Еще бомба?

– Да.

– Взорвалась или только телефонный звонок с угрозой?

– Телефонный звонок. Но, Пит, ведь в кинотеатре...

– Да, да, знаю...

– Там ведь тоже был вначале звонок с угрозой. А потом, черт побери, у них на балконе рвануло сразу две бомбы. Что будем делать?

– Нужно звонить в управление по борьбе с терроризмом.

– Я уже звонил туда по поводу трех последних звонков.

– Позвони им еще! И вообще, свяжись с Мерчисоном и скажи ему, чтобы он всех сразу же переадресовывал в Управление по борьбе с терроризмом. Скажи ему...