Хохочущие куклы (сборник)
Шрифт:
– Ну что? – спросил он, тщательно скрывая тревогу.
– Вот, – протянула пачку направлений, с привычным облегчением перекладывая ответственность на плечи мужа. – Займусь этим завтра. Устала, надоело. Идем отсюда.
По ногам Анастасии поднимался холод, озябли еще в гинекологическом кресле.
– Я ведь не спала толком сегодня, – объясняла на ходу, – я уже ни на что не способна.
Константин щелкнул ключом в замке и толкнул дверь в номер. Тихо похрапывал Виталий. Спал в той же позе. Анастасия скинула кроссовки и упала на свободное место, у стены.
– Укрой меня. Чем-нибудь, –
– Проходите, – пригласил Константин. – Где вы его вчера сняли?
– Да вот же оно! О, господи, Анастасия спит, а от меня столько шума…
– Ничего, ничего. Присаживайтесь. Бедняжка очень устала, была утром у врача.
– Да-да, знаю по себе, это очень изматывает. Но потом, когда начнется лечение, втянется – станет легче.
Некоторое время было тихо. Опять открылась балконная дверь, опять чиркнула спичка. Через щели потянулся слабый сигаретный запах. Приятный.
– Я хотела только взять пальто, – прошептала Варвара Семеновна. Ей не ответили. – Но раз я здесь… Я о вчерашнем. Не нахожу себе места. Бедная Анастасия! Не знаю, как это могло случиться.
– И я не знаю, – глухо отозвался Константин. – И не знаю, и понимаю себя в тот момент… Вы сейчас обратились ко мне с тайной надеждой, что я успокою вас, скажу: все улажено. Чтобы вы забыли… Или… Впрочем, нет, я не могу вам помочь. Ни вам, ни себе. Не могу отречься от нежности, которую испытывал к вам ночью, но не люблю вас.
– Зачем вы это говорите, – жаловалась Варвара Семеновна.
– Вы очень хорошая женщина. Странно, что так вышло.
– Я возьму пальто… Я пойду.
Проходя мимо кровати, Варвара Семеновна поймала изумленный взгляд широко раскрытых глаз студента. Под этим взглядом она ссутулилась вся и отвернулась. Константин посмотрел на Виталия и спросил его равнодушно:
– Вы уже не спите?
– Как? – удивлялся студент непонятно чему. Он смотрел почти с отчаянием то на крепко спящую Саницкую, то на Варвару Семеновну.
– Был бы вам очень благодарен, – холодно продолжил Саницкий, – если бы вы спустили ноги с кровати. Все-таки мы с женой здесь спим.
Виталий покраснел, спустил ноги с кровати, вороша сбившиеся волосы.
– Что я делаю здесь? – посмотрел на часы, отшатнулся, и брови поползли вверх. Половина второго.
– Вы спали здесь.
– Вы спали с Варварой Семеновной? Это правда?
Лицо Константина начало приобретать рассерженное выражение. Он собирался сказать что-то резкое, определенное, но Варвара Семеновна его опередила:
– Да, так получилось, что мы были вместе и теперь не уверены, как должны поступать дальше. Возможно, лучше рассказать обо всем Анастасии, но, может быть, лучше и умолчать. Того, что сделано, мы уже не изменим, а в будущем надо быть осторожными.
– Что
– Нет, – терпеливо откликнулась Варвара Семеновна. – Пили Саницкие. Мы не пили.
– Как я хочу домой, к себе, к родителям, в университет… – лепетал студент сам для себя.
– Ничего, ведь ваша путевка скоро кончается?
– Я не помню.
– Вы потише, вообще-то Настя еще спит, – вмешался раздраженный Константин. – Будить ее к обеду или не надо?..
– Ничего, беседуйте, вы мне не мешаете, – пробормотала Анастасия из-под одеял.
Все молча уставились на нее.
– Так ты не спишь? – Константин с нежностью склонился над укутанным телом.
– Нет, мне просто очень холодно. Не могли бы вы укрыть меня еще чем-то?
– Больше нечем.
– Ничего. Вы только не уходите, пожалуйста. Все трое. Пожалуйста. Вы хорошие. Хорошо, когда вы рядом.
– У нее нет температуры? – встревожилась Варвара Семеновна.
Пощупав Настин лоб, Константин отрицательно покачал головой.
– Я больна, – пробормотала Настя. – Врач сказал, я сильно больна, нужна операция и никакого ребенка у нас не получится.
Саницкий, бледнея, наклонился к самому ее уху:
– Ты поспи еще. Ты это нафантазировала во сне.
Виталий наконец пересел на стул. Неуютно, но уходить казалось неблагородным, после странной просьбы Саницкой, тем паче Варвара Семеновна вроде и не думала покидать чужой номер. После слов мужа Анастасия сразу успокоилась, подтянула одеяло еще, уткнулась носом в стену и обмякла – похоже, уснула. Выждав несколько минут, Константин бесшумно поднялся. Он подошел к балконной двери, просто прикрытой с тех пор, как он курил, и запер ее. Взял со стола стопку бледно-голубых, с водянистым женским силуэтом, направлений и рецептов. У Лужницкого типично врачебный почерк – одна и та же буква повторяется несносное количество раз, промежутки между словами не определены. Константин всматривался в неизвестную, но явно русскую букву, пытаясь понять, что же она означает – прекрасное или кошмарное. Варвара Семеновна сидела, сложив руки на коленях. Она и Виталий мешали Константину.
– Может, все-таки пойдете поедите, раз Настя спит? – предложил он. – Заодно и нам поесть принесете.
– Конечно, – согласилась Варвара Семеновна.
Студент яростно закивал.
Открывая дверь, услышали, как бубнит сквозь сон Саницкая:
– Не уходите все. Как я без вас.
Константин махнул раздраженно рукой: мол, идите, не заметит она ничего. Как назло, выходили долго, возились, шаркали, шуршали, скрипели.
В конце концов стало тихо. Константин переставил стул, разложил направления и принялся их изучать. Некоторые были распечатаны на принтере, с такими легче. Было несколько бланков для анализов, в основном крови. Главное, на всех стояли номера кабинетов, это уже облегчало жизнь. Направления на кардиограмму и энцефалограмму. Зачем? Он не мог понять. Он смутно представлял себе, что такое энцефалограмма. В воображении возникала сумрачная комната с монитором, картины на нем – содержимое мозга жены. Внимательные посторонние люди в белом. По спине пробежал холодок – ужас, смешанный с любопытством. Ему тоже захотелось увидеть. Что в мозге жены. Мимолетно – вряд ли ему что-то скажут медицинские графики.