Хоккей. Родоначальники и новички
Шрифт:
Многим матчам, победа в которых считалась особо престижной, где шла борьба «за честь стяга», стали придавать исключительное значение. Официальные турниры чемпионатов мира и Европы, Олимпийских игр стали своего рода смотром уровня развития культуры и спорта различных наций. И тренеры, и хоккеисты уже не просто играли в хоккей, а бились за престиж своей страны. Победы становились национальным достоянием.
Вспоминая этот период перехода хоккея от любительства к профессионализму, всякий раз задумываюсь над тем, как менялась в эти годы психология самих спортсменов. Раньше игра для них была удовольствием, досугом, теперь же – профессией. Жизнь в спорте стала необыкновенно сложной, но по-своему заманчивой и интересной.
Все это отразилось на сознании, психологии молодых людей, играющих в хоккей. Если даже не все они целиком посвящали себя хоккею, то все-таки подспудно сознавали, что «волка ноги кормят». Что надо выбиваться из сил, стремясь попасть в спортивную элиту, поощряемую не только горячими аплодисментами зрителей и одами журналистов.
Так, благодаря новым стимулам по-новому формировалась жизнь человека спорта – у него возникало все больше обязанностей перед хоккеем, своим клубом. У него укрепилось желание в эти недолгие, короткие годы спортивной жизни прославить себя, создать задел для жизни после спорта. По-иному спортсмен стал относиться к индивидуальному, «фамильному» мастерству. Его беспокойство за спортивную карьеру благотворно отразилось на его отношении к тренировкам, к режиму, гигиене, питанию. Но особое внимание он стал уделять росту своего мастерства. Он понял необходимость самостоятельных упражнений, самотренировки. А это – важный фактор самовыражения спортсмена.
Когда мне говорят, что я, мол, хорошо знаю возможности того или иного хоккеиста, команды, поскольку видел их во многих матчах и так далее, я обычно отношусь к этим словам недоверчиво. Для меня, тренера, знать – значит быть рядом. Мало видеть игру – надо чувствовать ее ритм, слышать реплики игроков, читать их мысли, видеть возбужденные лица хоккеистов. Но, чтобы ближе познакомиться со спортсменами, предпочитаю тренировку. Особенно если проводится она умелым, волевым тренером.
Лето 1987 года. Я – в Канаде, в Ванкувере. Имею возможность быть близко к профессиональной команде, ее тренерам, игрокам. Беседую с молодыми хоккеистами. Они тренируются, не щадя себя. Много пота льют на тренировках. А потому у них постоянная жажда. В ходе занятий они чрезмерно, в количестве, значительно превышающем разумные нормы, пьют и пьют воду, хотя ведь известно, что лишь умеренное потребление влаги способствует регулированию в организме водного баланса. Нет, эти игроки еще не научились держать себя в узде, строго контролировать свои действия, не научились умело тренироваться. Но в разговоре со мной постоянно подчеркивают свое желание стать настоящими игроками.
Да и в нашем хоккее, особенно в командах среднего уровня, немало хоккеистов, которые слабо знают свою профессию, ее тонкости и тайны. Хотя, возможно, и твердо усвоили свою роль в процессе игры, уверенно исполняют ее, действуя в составе звена.
Но я веду речь о другом, более важном. Вкус к умелой, терпеливой тренировке. Познание скрытых ее пружин, что ускоряет рост мастерства игрока. Сложная, умело построенная тренировка – занятие беспроигрышное.
Жаль, не все молодые спортсмены, так любящие популярность, славу, внимание близких и совсем незнакомых людей, отчетливо сознают, что у спортивной известности, как и у медали, есть две стороны – лицевая и оборотная. И если на одной, раскрашенной в яркие, радужные тона, красуется улыбчивая фея удачи, то на другой, не столь красочной стороне выведен девиз: «будь скромным и трудись». И тот, кто подолгу заглядывается на одну сторону медали и редко обращает внимание на другую, совершает непоправимую ошибку, которую не прощает быстротекущее время.
Трудолюбие и скромность. Два понятия,
Скажем, парень трудолюбив, на тренировках он рьян и азартен, но за пределами катка – кичлив. И это довольство собой подчас режет под корень его успех. Нескромность мешает спортсмену найти свое место в хоккейном коллективе, быть полезным ему и общему делу.
В нашем коллективном хоккее цена скромности особая. Без нормальных взаимоотношений в хоккейном коллективе, без дружбы между игроками, без атмосферы взыскательной доброты трудно, очень трудно овладевать высотами мастерства. А тренеру – почти невозможно создать боевые, творческие звенья.
Классический пример трудолюбия и скромности являл собою Валерий Харламов. В команде с ним всегда считались ветераны, к нему тянулась хоккейная молодежь, и даже соперники неизменно оказывали ему уважение. Каждый хоккеист армейской команды ЦСКА стремился хоть немного пообщаться с ним, потолковать, поспорить. И каждый получал от таких бесед понятное удовлетворение, ибо был у Харламова и запас самых разнообразных знаний, которыми он охотно делился с каждым, и, главное, доброта, искренность, скромность.
Давайте зададим себе вопрос. А кому принадлежит индивидуальное мастерство спортсмена? Будто бы ясно, как в солнечный день: ему, спортсмену, тому, кто владеет шайбой. Это он, спортсмен, терпеливо осваивал самые разнообразные хоккейные приемы, доводил их исполнение до автоматизма, до блеска. Это он, владея высокой техникой, помогает звену добиваться успеха, это им восхищаются зрители, журналисты, создавая игроку заслуженную спортивную славу. Как будто бы вопрос, поставленный мною, праздный. И на него может последовать один лишь ответ: мастерство принадлежит тому, кто им владеет. А я вот с таким категорическим утверждением не согласен.
Да, это почти узаконено в практике мирового хоккея, особенно в Канаде, где личное мастерство спортсмена возведено в настоящий культ. Хоккеист открыто гордится своим умением в совершенстве выполнять тот или иной прием, каскад технических трюков, эти приемы многократно в замедленной съемке показывают по телевидению, их комментируют, объясняют специалисты, о них с восторгом пишет пресса, о них слагаются легенды. Техническое мастерство – своего рода визитная карточка любого канадского хоккеиста.
Мне не раз доводилось проводить практические занятия с юными канадскими игроками. И всякий раз, когда мною предлагались такие упражнения, что способствовали совершенствованию техники, особенно обводки, завершающих бросков, то бросалось в глаза рвение, огонек в глазах, с которыми игроки принимались их выполнять. Каждый из этих ребят понимал, что эти приемы ему особенно необходимы. И каждый из них верил, что, овладев высокой техникой, он приблизит миг своей спортивной удачи, станет игроком, необходимым профессиональному хоккею.
Не вижу в этом ничего предосудительного, зазорного. Наверное, об этом могут мечтать и наши ребята. Хочу лишь верить в то, что в своих устремлениях, в своем усердии они не упустили одного существенного обстоятельства. Какого? А вот послушайте, читатель.
Индивидуальная техника игрока должна принадлежать партнерам, звену. Да, на первый взгляд это звучит странно. Ты, игрок, овладел шайбой, получил ее от партнера, тебе стоит немалых усилий сохранить ее от посягательств соперника. Но эта шайба на крюке твоей клюшки – вовсе не твоя. Да, в этот миг она как будто принадлежит именно тебе. Но не ты ее хозяин, не ты ею распоряжаешься. Да-да! Так и должно быть в нашем хоккее, где принцип коллективной игры возведен в закон. Если игрок считает шайбу «своей», то он может не расставаться с ней слишком долго, замедляя развитие атаки. Или – сыграть попроще, чтобы шайбу не потерять и не оконфузиться перед зрителями. Такой хоккеист может даже вырасти в глазах у неискушенной публики.