Хоккейное безумие. От Нагано до Ванкувера
Шрифт:
— Которой сейчас уже нет.
— И не будет…
— У вас есть возможность сравнить организацию работы в сборной сейчас и на Кубке мира.
— Думаю, что ошибки, которые были допущены во время Кубка мира, учтены, и я рад, что произошли очень серьезные изменения. Пока все идет как по маслу.
— В прошлом вам доводилось иметь дело с Юрзиновым?
— Да, я играл под его руководством на
— Когда обсуждали с руководством сборной ваше участие в Олимпиаде, вы высказывали какие-нибудь пожелания — скажем, по поводу того, с кем и на каком месте играть?
— Нет. В общем-то было ясно, что я займу место травмированного Ковалева. Ведь мы же — и Юрзинов, и я — профессионалы. Моя задача — играть в хоккей и выполнять задания тренера. Юрзинов сразу меня обо всем предупредил, и я сказал: «Все отлично».
— Но в душе-то вам, наверное, больше хочется сыграть на своем любимом месте центрфорварда?
— Знаете, я об этом даже как-то и не думал. Меня радует сам факт, что я здесь и чем смогу помогу команде. Потому что я — командный игрок и в первую очередь должен делать то, что нужно команде.
— Когда вы познакомились с новым руководством ФХР?
— В октябре приезжал в Москву, тренировался с ЦСКА, чтобы поддержать форму. Стеблин в это время был уже у власти. Мы откровенно поговорили. И вот я здесь.
— А до разговора со Стеблиным вы к участию в Олимпиаде были настроены негативно?
— Я бы не сказал — негативно. Просто при прежнем руководстве не было никаких перемен. А теперь они есть. Я очень рад этому, и ребята наверняка довольны. Поэтому мы и согласились выступать за сборную и будем биться за золото Олимпиады.
Юрзинов из тех тренеров, которые не признают мест ниже первого. Поэтому его согласие возглавить сборную России в Нагано говорило только об одном: этот опытнейший специалист верит, что нашей команде на Олимпиаде по силам бороться за золото.
Сам он, правда, предпочитал не давать скоропалительных обещаний, сказав мне накануне вылета из Москвы:
— Мечтать и загадывать можно что угодно, но я отношу себя к категории реалистов. А потому говорю игрокам: «Давайте попытаемся сделать все, что в наших силах, чтобы команда достойно представила нашу страну и наш хоккей на Олимпиаде. А там уж Бог решит, кому быть первым, а кому — вторым.
— Владимир Владимирович, можете сравнить свои ощущения в момент, когда вы возглавили сборную, с теми, которые испытываете сейчас? Какое впечатление произвели на вас НХЛ и энхаэловцы, много ли было откровений и разочарований, не пожалели ли хотя бы на мгновение, что вообще ввязались в это дело? — спросил я Юрзинова, когда впервые выпала возможность обстоятельно поговорить.
— Ни о каких сожалениях или сомнениях и речи быть не может, потому что, как я уже неоднократно говорил,
Что же касается НХЛ и энхаэловцев, то здесь для меня были сплошные откровения. Две поездки в Северную Америку дали мне огромную пищу для размышлений. Я увидел, что североамериканский хоккей изменился, стал более европейским, ориентированным на технику, скорость, комбинации — все то, что было свойственно нашей сборной в ее лучшие годы. И что роль европейских игроков там резко возросла.
Увы, в то же время сильно изменилось и отношение к нашему хоккею по сравнению с теми временами, когда мы возглавляли сборную с Виктором Тихоновым, когда были все памятные Кубки Канады, Кубок вызова, суперсерии. В Северной Америке теперь на нас смотрят свысока, не считают серьезной силой: мол, где-то там вы есть, но шесток свой знайте и не высовывайтесь. За все время моего пребывания в Америке со стороны североамериканских журналистов не было ни одной попытки поговорить с русским тренером. Это тоже показывает нынешнее отношение к нам как к хоккейной державе.
— А наши игроки какое впечатление на вас произвели?
— Мне было безумно интересно с ними пообщаться. Единственное, о чем жалею, — не хватило времени, чтобы потолковать со всеми об их жизни, проблемах и заботах. Но и беседы с теми, с кем я успел поговорить, навели меня на очень многие мысли, которые я пока до конца не систематизировал, но которые после Олимпиады, возможно, выльются в целую программу работы с нашими энхаэловцами.
Я понял, что это совсем другие люди, чем мы привыкли их воспринимать, к ним нужны совершенно другие подходы, чем были у нас приняты. Те же мальчики, которые начинали у меня в «Динамо», за эти годы выросли, превратились в мужчин со своими проблемами и заботами — и относиться к ним надо как к взрослым людям. Мне было интересно встретиться со всеми поколениями наших энхаэловцев — от таких великих игроков, как Фетисов и Ларионов, до совсем молодых, которые только начинают пробивать свою дорогу в НХЛ. Я был очень рад, что смог во время первой своей поездки встретиться с Владимиром Константиновым и Сергеем Мнацакановым, а также увидеть, что Фетисов, Ларионов, их жены не бросили друзей в беде и помогают им, как могут. Словом, встречи с игроками и стали моими самыми яркими впечатлениями от этих поездок.
— Превратившись в миллионеров, они стали лучше или хуже, чем были, когда играли, к примеру, у вас в «Динамо»?
— Они просто стали другими. Они повзрослели, прожили годы в другой стране, приобрели массу жизненного опыта. Но в глубине души они остались теми же, и в этом у меня нет ни малейших сомнений. Я уезжал из Америки с очень хорошим чувством, что я еще там кому-то нужен. Признаюсь честно, до первой поездки были мысли, что на меня могут посмотреть свысока. Но ничего подобного, отношение ребят ко мне меня порадовало и даже немножко поразило. Мне показалось, что, несмотря ни на что, мы нужны этим ребятам. Им нужны наши знания, советы, наша поддержка.