Хоккейное безумие. От Нагано до Ванкувера
Шрифт:
Мне кажется, за обидами многих не стоит ничего серьезного. Просто нужно индивидуально подойти к каждому, выслушать их и высказаться самому.
— Когда Хабибулин не вышел к вам и Стеблину после матча «Оттава» — «Финикс» и убежал через запасной выход, вы не почувствовали себя задетым?
— Мне просто стало обидно, что не удалось поговорить с Колей, выслушать его. Ведь мы не собирались оказывать на него никакого давления. В сборную силой затаскивать нельзя, но вот узнать мотивы отказа людей необходимо. Скажем, пообщались
— И ваша глобальная цель на Играх — не просто выиграть турнир, но еще и вернуть уважение к России в хоккейном мире?
— Безусловно. Прошлые поколения наших великих игроков и тренеров были поколениями победителей. Потерять эту психологию и этот авторитет легко, а вот восстановить… Отношение к нашему хоккею в Северной Америке меня, не скрою, задело. Потому что я знавал другие времена.
— Эти поездки помогут вам в решении сложнейшей проблемы — создании команды из 23 индивидуальностей за считанные дни?
— Я все время мучаюсь сомнениями, со всеми ли я угадал, все ли правильно сделал. Ведь состав пришлось объявлять фактически в пожарном порядке, а представительство наших в НХЛ весьма мощное, там сразу три поколения хоккеистов. Выбор 23 игроков из многих достойных — это вообще очень трудное дело, а уж когда он делается в такой вот спешке… Каждое решение оставляет рубец на тренерском сердце — ведь со многими из тех, кто не поедет на Игры, я столько вместе прошел! Но такова профессия тренера. Я знаю, сколько ребят не только из НХЛ, но и из Европы и России мечтали попасть на Олимпиаду, и очень хочу, чтобы те, кто в итоге оказался в команде, поняли, что они представляют наш хоккей, имеющий великие победные традиции.
— Наверняка вы сейчас ломаете голову над тем, как добиться сыгранности игроков, многие из которых никогда не выступали вместе?
— Придется ориентироваться по обстановке. Ведь тренерская работа на Олимпиаде — это нечто совсем другое, чем то, к чему я привык. Это своего рода быстрые шахматы, когда в цейтноте нужно и правильно расставить игроков по звеньям, и создать нужный микроклимат, и верно оценить состояние ребят в конкретный момент. Это и психологическая, и аналитическая, и, я бы сказал, душевная работа.
— Будете ли использовать специальные бригады по игре в большинстве и меньшинстве?
— Тут есть сложности психологического порядка — ведь практически все игроки, которые находятся в сборной, привыкли быть в своих клубах на ведущих ролях. Не дай Бог, чтобы на этой почве возникали обиды и недопонимание, поскольку такие вещи могут повлиять на обстановку в команде. Очень хочу, чтобы все игроки прониклись такой мыслью, которая должна стать их девизом: «Я буду играть на том месте, на котором нужен команде, столько времени, сколько нужно команде, и в той роли, в которой нужен команде».
— Вы
— Да. Павел Буре. А его ассистентами — Яшин и Каспарайтис.
— В американской прессе сообщалось, что пост капитана был предложен Каменскому, но форвард «Колорадо» отказался.
— По заслугам, человеческим качествам, опыту Валерий, безусловно, имеет все основания для того, чтобы быть капитаном. Но он сам сказал, что в силу его характера ему будет лучше заниматься своим делом — игрой.
— Я слышал, что вы созваниваетесь и советуетесь с Тихоновым.
— И не только с ним. Я стараюсь почерпнуть что-то полезное у всех, с кем работал и кому доверяю — у тех же, например, Воробьева и Билялетдинова, которые входят в штаб сборной. Нам предстоят очень тяжелые, интересные и радостные испытания на прочность, к которым нужно подойти с огромной ответственностью. А с Виктором Васильевичем столько лет в хоккее было прожито! Отношения, которые складываются между людьми за годы такой работы, не зависят от турнирного положения.
Самолетов было пять. Тех, которые везли в Японию «груз особого назначения» — игроков олимпийской сборной России по хоккею. Накануне вечером все они провели матчи заключительного (перед Играми) тура чемпионата НХЛ, а на следующее утро им нужно было переключиться совсем на другую волну. Вроде бы только вчера герой последнего игрового дня НХЛ Валерий Буре сделал хет-трик в составе своей новой команды — «Калгари», — а теперь он уже должен о нем забыть и настраиваться на такие же достижения в составе национальной команды. И по виду младшего брата Русской Ракеты не было сомнений, что думает он именно о сборной, а не о своем вчерашнем успехе:
— Я в самолете из Ванкувера, куда прилетел из Калгари, даже заснуть не смог — так давно не видел ребят. Нас ведь в самолете 11 человек летело — какой тут сон, пусть полет и длится восемь с половиной часов. Анекдоты, байки, воспоминания — там было все, что угодно. Проспать такое разве можно?
Это только со стороны может показаться, что организовать такую встречу легионеров легко. У Касатонова, прилетевшего лишь предыдущей ночью, голова разрывалась не только из-за акклиматизации, но и из-за неожиданных проблем. К примеру, все самолеты должны были подрулить к одному терминалу, но в последний момент некоторые из них оказались в другом. Однако выход был найден — сотрудники «Аэрофлота» встречали игроков прямо у трапа самолета и перевозили в основной терминал, где им нужно было пройти олимпийскую аккредитацию.
Словом, Касатонов, а также ветеран советского хоккея Юрий Ляпкин, уже восьмой год работавший в Японии, и администратор сборной Владимир Меринов сработали настолько четко, что и Федоров, и Гончар, и все остальные хоккеисты были единодушны: «Проблем, связанных со встречей, не было никаких. Все прошло идеально».
Бытовые условия Олимпийской деревни и тренировочного катка, к которым пришлось привыкать хоккеистам (сразу замечу: всем, а не только российским), оставляли желать много лучшего. Миллионеры-энхаэловцы от такого давно отвыкли. Никаких капризов, однако, с их стороны не последовало.