Холивар. Квест "Проклятый город".
Шрифт:
Однако, деваться было некуда и мы потихоньку тронулись в путь.
***
Негромко звякали колокольчики, мерный топот копыт, скрип саней и проплывающие по сторонам елки. Разговор вполголоса на передних санях, легкий смех. Потянуло табачным дымком, значит, гном все-таки раскурил свою трубку. Мысленно выругавшись, я пообещал сделать на привале гному замечание, которое коротышка, в своей спеси, в очередной раз пропустит мимо ушей. Коротышки странные существа. С огромной физической силой, прячущиеся в своих подземных чертогах. Мастера они потрясающие и раньше достаточно часто вылезали на поверхность, говорят, что около их гор, они селились на поверхности на день пешего пути. У них стояли свои города (которые до сих пор используют люди. Пришлось переделать двери, а потолки у них всегда были высокие.),
Оглянувшись еще раз, я недовольно покрутил головой. Прижал нас барон. Ой как прижал. Вроде ласково все, то с юморком, то с жалобами на долю свою тяжелую баронскую. Да сами бы мы ни за что в такую даль не поперлись. В то утро как выезжали, загрузились к нам в сани несколько существ. Ну мрачного дроу, худого, желчного мага, красивейшую эльфийку и влюбленного в нее молодого человека я видел еще у барона. Но про гнома, седого воина, закованного в доспех, как каторжник в кандалы, рыжего и шустрого молодого человека, не секунду не сидевшего на месте и дамочки с двумя клинками за спиной нам даже не намекнули. Когда же я увидел статного рыцаря в белом плаще с красным крестом и двумя оруженосцами, то мне вообще поплохело. Там где храмовники, там неприятности. Я вообще рассчитывал быстро отвезти их до границы и отправиться домой. И не сбежишь ведь, тролль им в задницу! Молодой барон, также счел невозможным для себя остаться в отцовском замке, а решил по мере своих сил бороться со злом и составить компанию в поездке. Как мне, да и не только мне, кажется - втюрился он. Папа, старый барон, видимо тоже это понял. В общем, для более скрытного передвижения нас сопровождал десяток стражников в цветах барона, со штандартом, во главе с Героном, которого я знал очень неплохо, да и он меня, надеюсь. По крайней мере когда-то давно, мы вместе, добирались сюда. Два ветерана, познакомившиеся в трактире "У трех дорог" и набившие морду всем, начиная с хозяина и кончая выпоротым сопляком королевской гвардии, правда, в лейтенантском мундире и шпагой благородного в довесок. После чего нам пришлось быстро-быстро перебирать ногами в сторону вольных баронств. Чем местному барону приглянулась эта история - я не знаю. Помню, что во время рассказа он хохотал до слез и хлопал себя по ляжками. Герон остался в замке и быстро дослужился до десятника, а я выбрал "нелегкую крестьянскую долю" на самой границе, где мною никто бы не смог командовать.
Напоминали же мы либо небольшой обоз, везущий ценности, либо сборище идиотов, отправившихся совершать подвиг. Когда я заметил это на первом привале, мне посоветовали помалкивать, пока зубы не посыпались. Забравшись ко мне на сани, мы с Семеном обсудили проблемку и приняли решение, которого и придерживались. Ломали шапки, гнулись в поясном поклоне, подзатыльниками сгибая гордых Серегу с Саньком. Герон, насторожено посматривал на меня, видимо прикидывая, насколько я изменился и как бы ему со мной переговорить. Я не колдун, просто у него это желание было на морде лица аршинными буквами написано.
Ехали мы третий день и остановились в маленькой деревеньке, даже можно сказать хуторе, из пяти домов. Храмовник выгнал хозяев из трех самых лучших домов, отправив ночевать в хлев и сарай. Самолично заколол свинью в одном из дворов, вернее, красуясь перед народом, проткнул её насквозь, отсек ей голову и стал готовить мясо.
Мы с Семеном и ребятами сидели на улице, разведя небольшой костерок и варили кулеш, как обычно. Луна спряталась за тучками, но ветра не было и морозец не ощущался так сильно. Сергунька, на охотничьем языке, показал, что к нам приближаются. Негромко ведя беседу между собой, мы с Семеном дали им понять, что заметили человека уже давно, а
Весь этот разговор, проходил под неспешную беседу о ценах на товары, о том, что пора бы уж и домой, что жены заждались, что молодежь вместо дела фигней страдает и не крестьянское энто дело со всякими ельфами по лесам шарится.
Темная фигура выступила из-за телеги с улыбающейся во все свои двенадцать зубов пастью.
– Что, лапотники!
– достаточно громко проговорил Герон и, поперхнулся накинутой на горло удавкой, которую натягивал непривычно сосредоточенный Санька.
Непонятно откуда взявшийся арбалет вырастал из руки Семена, причем направлен он был явно ниже пояса. Его меч и оба засапожника в ту же секунду были уже в руках у Сергуньки, тут же нырнувшего в темноту, проверить - один человек или все таки несколько. В моих руках как обычно красовался старый почерневший нож, похожий на кухонный, на фоне всего остального выглядевший достаточно безобидно. Секунду полюбовавшись на перекошенную физиономию Герона, Семен мигнул и отвел арбалет. Удавка исчезла, заставив десятника на секунду охнуть и пошатнуться. Когда же он снова уставился на нас, то увидел перед собой четырех полуиспуганых крестьян, которые заискивающе смотрели на него. Причем не арбалета, не удавки, только его оружие лежало около ног.
– Ну вы чё, офонарели?
– просипел он потирая сдавленное горло, - на своих кидаетесь.
– Что Вы господин десятник, - льстивым голосом и кланяясь, сказал Семен.
– Мы ж, Ваша Милость люди маленькие...
Герон озадачено затих, пока не рассмотрел легкую усмешку в его глазах.
Наконец мы все рассмеялись.
– Ну вы даете, черти полосатые, чуть двух самых вещей в жизни не решили. Головы и... головы.
– А то, - не стал отпираться Семен.
– крадешься как тать в ночи, а мы люди простые, услыхали да сработали на упреждение.
– Ага, простые, - нервно хихикнул Герон, потирая шею.
– Я вам свинины принес. После того как этот... он помолчал пытаясь подобрать определение храмовнику.
Санька услужливо выдвинулся вперед:
– ...свинокол...
Секунду все молчали, а потом опять начали ржать. Если вспомнить, что рыцари в своих орденских монастырях сначала тренируются на свиньях, то прозвище получалось очень удачным.
Оторжавшись, мы навалили десятнику кулеша, покрошив туда часть принесенного им мяса. Поужинав, и потравив с нами разные служивые байки, Герон поднялся со словами:
– Пойду, охламонов своих проверю. Как бы не разболтались окончательно. Пошли, проводишь меня.
Я поднялся, отряхнул штаны и крестьянским шагом, как сопровождающий высокое начальство подневольный человек, поплелся вслед. Проверив оба поста, Герон остановился посредине улицы так, чтобы к нам никто не смог приблизиться. Чувствовалось, что старый друг в смущении. Помогать ему говорить, не хотелось. Когда к тебе приходят с просьбой взять в долг, то выглядят точно также. А я в долг не даю. Не люблю друзей терять.
Наконец Герон решился:
– Ты знаешь, что с вами поехал молодой барон?
Я хмыкнул. Мы в пути трое суток, дневали и ночевали вместе, ехали тоже вместе. Не заметить богато одетого, с хорошим оружием, на дорогой лошади, молодого человека, постоянно носящегося вдоль обоза и изображающего кипучую деятельность под охраной и в сопровождении твоего старого друга, постоянно провожающего влюбленными глазами (молодой, а не друг) эльфийку и ловящего каждое её слово - это уже даже не слепота, а... прямо!... не знаю как и сказать.
Верно поняв мое хмыканье, Герон заторопился:
– Понимаешь какая штука, млядская, получается. Патрик решил, что он слишком много лет сидел взаперти в замке, не совершая никаких подвигов. Жизнь, так сказать, проходит мимо. Ему, мол, уже восемнадцать, скоро он будет не в силах вскочить в седло и поднять меч. Мы его почти уже уговорили, но тут эта стервь эльфийская тоже решила помочь и начала уговаривать. Да еще этот, блин, ухажер ейный, брякнул, что мол дело, на какое они идут, очень опасное и детей лучше оставлять дома. Ты представь себя на месте Патрика? Что бы ты сделал?