Холмы Фэйри: Дэстини
Шрифт:
— Последнего фэйри можно было не смотреть, — нахмурился Йовиль, снимая руки с моей головы, — сиятельный лично назначал бухгалтера, тот был ему предан до последнего дня. Перед смертью Роксель произнес заклинание Посмертного Зеркала, в этом случае после смерти появляется двойник, который некоторое время может сражаться, мстить, действовать как сам сид. Эта магия слишком затратна по энергии и применяется в исключительных случаях. Следовательно, Роксель не доверял тому, с кем планировал встретиться. Он уже заранее
Полицейский выпрямился. Рубашка сидела на нем без единой складки или залома. Я с грустью осмотрела свое помятое платье, которое уже впору было использовать в качестве половой тряпки, а никак не приличного одеяния почтенной гадалки.
— До встречи.
Он погладил меня по голове рассеянным жестом, как хозяин сидящую рядом собачонку. По приятной шерстке. Просто рука сама потянулась, бывает.
И ушел внутрь клуба. Я даже не дернулась, провожая старательно безэмоциональным взглядом. Пока пренебрежительное отношение Йовильруха оказывалось мне только на руку.
У фэйри отлично получалось объяснять все мои грубые промахи. Он находил логичные объяснения каждому случаю, даже придумывать ничего не приходилось. Что значит снисходительное отношение и направление внимания на более достойные объекты. Пусть и дальше так будет.
А вот встреча с Шизлом до сих вызывала внутреннюю дрожь. И после его внимания, Йовиль слишком часто стал дотрагиваться до меня руками.
— За что ее? — глухо спросил Бейт, поддерживая в воздухе тело подружки, до сих пор пребывающей без сознания.
— Ни за что, — честно ответила я, — попала под флер Шиэлдираха. Тебе помочь?
Пикси опалил злобными круглыми глазками. Надеюсь, он не меня винит в том, что его подружка пострадала.
Уже уходя, я услышала тихое:
— Файни, сестренка, это я, на…
А я шла домой, сбрасывая на выходе чужой облик и нежно придерживая у груди сумку с вылезающим попугаем.
— Кортик, ты как?
— Да все нормально, я боец. Ни пера не потерял. Уф. Вот это утро. Ты сама как? Кортес высвободил голову и внимательно осмотрел меня на предмет повреждений. Каждый заботится о близком. Только фэйри — о себе.
При подходе к гадательному салону, я увидела две знакомые девичьи фигуры. Более высокая упрямо дергала за веревку колокольчика и взывала:
— Дэс, это мы! Дэс, ты нас слышишь?
Мои лучшие подруги прибыли поздравить меня с карьерным взлетом. Разместив помятого попугая на плече, я поправила тюрбан, одернула платье и гордо поплыла навстречу Эмме и Гебби.
Эмма увидела меня первой, бросила веревку звонка и всплеснула руками:
— Дэс, ты покрасилась? Вот это неожиданно! Привет! Ух, какая важная.
Я скосила взгляд. Лежащая на груди прядь сияла на солнце чистым светлым золотом.
Глава 11. Запертые или Я себя
— Дурище, — категорично сказала Эмма, выслушав краткую версию моей истории.
Мы втроем пили чай, а Кортес сидел на краю стола увлеченно крошил и раскидывал печеньки. О сложившейся ситуации подругам я сообщила лишь в общих деталях, дескать, в салон приходил фэйри-преступник. Прежняя хозяйка испугалась и бросила бизнес. А я сейчас участвую в поиске и опознании негодяя.
— Опознаешь, а потом уголовник к тебе мстить вернется, — прагматичная и осторожная подруга никак не могла успокоиться. — Фэйри волшебники? Волшебники. Вот пусть своими заклинаниями его и ищут.
— Рыжая права, — пробурчал какаду, разделяя кружок песочного теста на две идеальные половины и откровенно любуясь на полученный результат, — зря мы ввязались, но теперь деваться некуда. Договор заключен.
— Зато, пока суд да дело, ты, Тинни, с каким-нибудь красавчиком любовь закрутишь. И переживешь лучшее приключение в своей жизни, — сказала Гебби, мечтательно помахивая чайной ложечкой. — Сидела ты раньше за своей стойкой, ничего из-за нее не видела. А сейчас, посмотри, волосы покрасила, глаза блестят.
— Это да, — согласилась Эмма, — светлый цвет волос тебе очень к лицу, больше не перекрашивайся.
И они сообща начали вспоминать, какие оттенки уже примеряли на себя. Рыжая Эмма побывала в прошлом году блондинкой, но родной цвет волос ей шел больше. Пряди выцветали неодинаково, и на голове подруги расцветал почти живой огонь — от светлых до очень темно-рыжих сполохов.
Зато Габриэлла, со своим темно каштановым, мечтала, но никак не могла покраситься в брюнетку. Ее молодому человеку эта идея не нравилась категорически.
Пока они обсуждали кому что идет, легко перескочив с темы преступника на цвет волос, я крутила свой локон. Белокурый, без всякого сомнения. Набрасывать на себя иллюзию и снова снимать в присутствии подруг я поостереглась, поэтому сейчас сидела и изнывала от любопытства. Осторожно посмотрев на болтающих девчонок, я опустила руки под стол и сняла с пальца кольцо, а потом опять уставилась на прядь. По-прежнему, пронзительно светлая, с золотистой искрой, совершенно не похожая на мой привычный тускло-темно-русый.
Признаться, пугало не изменение, а то, что оно меня не страшит. Я помню свою первую реакцию на катящуюся голову, это было действительно страшно. А как сильно я переживала, осознавала сам факт знакомства с фэйри. Тряслась от торга с угрозами на диване в клубе.
При этом удивительно быстро возвращала спокойствие. А прошел день, и я с сожалением, но без ужаса отметила синяки на Файни, сейчас же довольно холодно рассматриваю осветление волос. Знакомство с истинным Йовилем начало меня менять. Он что-то сделал с моими эмоциями.