Холод и жар
Шрифт:
Старый ректор добродушно улыбался и кивал головой в такт вальса. В уголках его губ и возле его глаз проступили весёлые морщинки. Мэр, моложавый, несмотря на седые волосы, перешёптывался с министром внутренних дел. За ректором и политиками сидели преподаватели. Сухощавый профессор математики напевал себе под нос мелодию вальса. Молодая преподавательница химии явно скучала. С бородатого лица Пабло Кабальеро не сползала скептическая мина.
В сумраке сверкнула вспышка фотоаппарата. Фотограф сделал снимок сцены, который затем будет красоваться на страницах «Нашей газеты» или другого печатного издания.
А
Среди зрителей присутствовали Хорхе и Жаклин Перес. Они смотрели танец и слушали музыку, ожидая, когда придёт очередь выступления их дочери – Элеонор. Мама, учительница музыки, еле заметно наигрывала вальс руками на своём красном платье, а глаза папы закрывались и снова открывались за линзами очков.
А Элеонор, точнее, Изабелла, не находила себе места в общежитии. Она смотрела на празднество через окно коридора, но вскоре быстро вернулась в свою комнату. Изабелла мерила шагами пол. Она ещё не успела толком причесаться и навести красоту перед выступлением. Внутри неё бушевала настоящая буря. Она чувствовала, как где-то вдалеке её Брат сражался с сонмом летающих Рыцарей Тьмы. Как потоки воздуха огибали его летящее тело и как фиолетовая энергия проходила сквозь его жилы. Он побеждал и не сдавался, но ему была нужна помощь Изабеллы. Ему, а также их общим друзьям – Алхимику, Анне, Томасу, Нелли и Невидимым. И остальным существам Гранд-Альянса – Гранд-Маршалу, Месье Иксу, Аустелии, Мундту и другим. А помочь Изабелла могла, если верить Арабелле, только рассказав правду людям Последней Надежды. Близнецы долго медлили, ещё не открывшись родителям, друзьям в Академии и другим горожанам Последней Надежды. И это, оказывается, косвенно влияло на магические способности Сестры и Брата.
– Ты должна быть искренней, – в комнате послышался низкий женский голос.
Изабелла отвлеклась от рассматривания витражей на окне и обернулась, увидев перед собой Арабеллу Терезу Эмму Левски. Как и в доме родителей, глава общества Невидимых предстала в голубом платье и широкополой шляпе «тёти Инес», держа в руках жёлтый зонтик.
– Нельзя просто формально сказать правду, – говорила предводительница Невидимых, – тебе нужно прочувствовать момент.
– Я поняла, Арабелла, – кивнула Изабелла.
По телу Сестры расползся жуткий холод от волнения. Изабелла хотела, чтобы всё быстро закончилось, и она воссоединилась с Эрнстом в бою. И когда она старалась отвлечься от мыслей о битве, то непроизвольно думала о другом – а что скажут родители, когда узнают, что их дети – маги? А Розалинда и Алекс примут правду о своих друзьях? И как отреагируют на новость прочие жители города?
– Может быть, мне выйти сейчас? – не находила себе места Сестра, – что тянуть? Праздник может подождать, а битва – нет! Вдруг Эрнста собьют, как и меня?
– Терпение, Изабелла, – мягко ответила Арабелла, – до твоего выступления осталось немного, и всё это время я буду защищать Эрнста.
– Ты мне обещаешь? – голос Изабеллы дрожал.
–
Слова Арабеллы утешили Изабеллу в такую трудную минуту. Волнение до сих пор наполняло душу Сестры, но она чётче ощутила необходимость осуществить задуманное. Уже нельзя было медлить и тянуть. События зашли в такой тупик, что скрываться было больше невозможно, и требовалось заявить о своём выборе, в действительности сделанном уже давно.
– Арабелла, я не подведу тебя, – Изабелла посмотрела в глаза бывшей королевы Катценхаузена, умные и печальные, – и себя.
– К сожалению, я отправлюсь назад, – произнесла Левски, – бой ждать не будет.
– Конечно, – тихо согласилась Сестра.
Арабелла положила руку на плечо Изабеллы и сказала:
– Удачи тебе, Изабелла. Я в тебя верю.
– Спасибо, Арабелла, – улыбнулась Сестра.
Она оставила комнату и вышла в коридор, дальше наблюдая за праздником.
«Мы справимся вместе», – в её голове послышался мысленный голос Эрнста.
«И тебе спасибо, Брат», – про себя ответила она, – «скоро я к тебе вернусь.»
А на сцене продолжалось действо. Студент оделся как преподаватель математики, напялил на голову седой парик и, вооружившись указкой, «экзаменовал» двух студенток в форме.
– Скажите, дорогие мои, – скрипучим голосом говорил пародист, тыча указкой в воображаемую доску где-то рядом с пианино, – какой ряд можно назвать сходящимся?
– Тот, у которого существует конечный предел, профессор, – серьёзно ответила студентка с коротко подстриженными кудрявыми волосами.
– Ну, это уже никуда не годится, – покачал головой «профессор», – ваши знания непрерывно стремятся к нулю, а оценка – к «неудовлетворительно».
Студентка картинно поникла.
– Профессор, тот, который сходится с ответом из задачника, – изобразив глупость, сказала другая, светловолосая студентка.
– Правильно, правильно! – проскрипел «преподаватель».
Настоящий профессор математики засмеялся в зрительских рядах, узнав свою манеру речи. Пузатый и усатый генерал Вольдемар, который даже на праздник пришёл в сером мундире и фуражке, громогласно расхохотался на весь двор. Ему вторила внучка Натали, которая явилась в элегантном красное платье.
Изабелла видела эту пародию через окно в коридоре общежития. В другое время Сестра, возможно, посмеялась вместе со всеми, но сейчас на её душе скребли кошки.
– А сейчас на сцене Розалинда Зоммерс с номером «Эльфийская песнь!» – внизу объявил студент-ведущий.
Студентка, которая играла вальс, снова села на табурет перед пианино, и из инструмента донеслась грустная музыка. На сцену вышла девушка в багровом, расшитом золотистыми узорами эльфийском платье. Из-под её тёмных волос, которые доставали до пояса, росли острые уши, а на голове надо лбом в электрических огнях сияла золотая диадема. Изабелла с трудом узнала в этой девушке Розалинду. Подруга прикрыла розовые волосы париком с накладными ушами и напудрилась, чтобы походить на эльфийку, но румянец всё равно пробивался на её круглом, отнюдь не эльфийском лице. Наряд Розалинды напомнил Изабелле одеяния Верховной Заклинательницы Аустелии.