Холод надежды

Гнесюк Павел

– Фомич, – напарник позвал инспектора, когда расслышал стон из машины, – парнишка, похоже, жив.

– Я вызвал и скорую помощь, и милицию, а пока, пойдем посмотрим, что с парнем.

Прибывшая скорая помощь сразу же увезла Никиту в больницу. Патологоанатом с судмедэкспертом бегло осмотрели парня, взяли с него пробы крови и потом приступили к убитой девушке. Подобного происшествия в спокойном городе еще не происходило, следователь сразу же предположил, что область возьмет дело под жесткий контроль. Следственной бригаде предстояло разобраться, что же произошло с молодыми людьми.

Иван

Семенович Горелый проработал в милиции более двадцати лет, и четвертый год возглавлял Тарское городское управление внутренних дел. Как обычно он с утра просматривал сводку происшествий по городу, трагедия с молодым парнем и девушкой мгновенно привлекло его внимание. Горелый поднял трубку селектора и приказал: "майора Алексеевна ко мне срочно!"

– Разрешите, товарищ подполковник, – в приоткрытую дверь проснулась голова майора Алексеева.

– Олег, доложил мне подробности по делу о машине, что выловили из Тарки.

– Иван Семенович, автомобиль, что вытащили инспектора ГИМС принадлежит сыну председателя исполкома Тарска Савельеву Александру Владимировичу, а на водительском кресле был сын начальника Тарского АТП Григорьев Никита Сергеевич. – Майор замялся и потупил взгляд, по его лицу скользнула тень скорби.

– Олег, не тяни, – потребовал подполковник, – кто погибшая определились?

– На переднем пассажирском кресле была убитая Сарова Лариса Викторовна. – Майор помолчал несколько секунд, – она дочь заведующей нашей музыкальной школы. Девочку долго насиловали, избивали, а потом уже мертвую усадили в машину.

– Какой ужас, – со вздохом произнес Горелый, – дело ко мне на стол со всеми экспертизами.

– Экспертизы, как заявили наши спецы, будут только завтра, – майор замолчал, ожидая распоряжений, но подполковник о чем-то сосредоточено думал. – Товарищ подполковник, я могу быть свободным?

– Иди, работай, Олег, – растерянно приказал Горелый.

Иван Семенович еще долго сидел в своем кабинете, но неожиданно собрался и покинул здание ГУВД. Жена обрадовалась приходу мужа, бросила: "Что так рано?", но Иван Семенович, не раздеваясь, прошел в комнату сына, закрыл за собой дверь, выдернул из розетки орущую магнитолу, рывком за майку поднял сына с дивана.

– Что ты натворил, мерзавец? – глядя в глаза, тихо спросил Иван Семенович.

– Это не я, – Тимофей испуганно заскулил, а потом, сквозь сопли и плачь, во всем сознался отцу.

– Если тебе, гаденыш, наплевать на меня и на мать, – Горелый задохнулся от гнева, – то о себе ты должен был подумать, ведь тебя посадят на десять, а может и на пятнадцать лет.

Милиционер подошел к окну распахнул форточку, но воздуха ему не хватало. Дверь открылась, в комнату хотела войти мать Тимофея, но увидев разъяренное лицо мужа, тихонько удалилась и плотно притворила за собой дверь.

– Ты хоть догадался подмыться и трусы поменять? – Горелый не дослушал скулеж сына, отправился в ванную комнату, схватил какой-то пакет, вытащил из ящика грязное белье сына и покинул квартиру, громко хлопнув дверью. В одном из соседних дворов подполковник остановил машину и выкинул в мусорный бак пакет. Спустя четверть часа, Горелый входил в

лабораторию эксперта.

– Петрович, ты еще хочешь вернуть мне свой долг, – мрачно спросил Горелый.

– Привет, Иван Семенович, я готов сделать все, что ты пожелаешь, – с готовностью произнес эксперт, – благодаря тебе в моей семье спокойствие, я умею быть благодарным, ты только скажи, что требуется.

– Экспертизу по убитой девушке ты уже сделал? – подполковник отказался присесть на предложенный стул, – Ты, определил уже кто ее изнасиловал?

– Подозреваемых будет искать твоя служба, я только взял смывы с тела убитой и парня, что был с ней в машине.

– Ты должен дать заключение, что это Никита Григорьев изнасиловал и избил до смерти Ларису Сарову. – Горелый схватил со стола чашку с недопитым чаем и с жадностью осушил ее.

– Ваня, не переживай, – эксперт попробовал улыбнуться, – мне это будет сделать не сложно, а что касается убийства, то косвенные доказательствами может служить кровь Саровой, ведь Григорьев был весь вымазан в ее крови, – эксперт снова стал серьезным, – Ваня, ты только позаботься, чтобы виновные в смерти девушки лишнего не болтали.

– Это, Петрович, уже не твоя забота, – подполковник, не прощаясь, покинул лабораторию, он мысленно загнул очередной палец на руке, оставалось сделать последний шаг, чтобы спасти сына.

Горелый притормозил возле здания, которое в городе именовали мэрией, поднялся на второй этаж, распахнул дверь в приемную председателя горисполкома. В ожидании, назначенной аудиенции, в приемной сидели несколько мужчин и женщин. Горелый по диагонали прошел до двери кабинета Савельева и хотел распахнуть ее, но секретарша, фурией налетела на него, и стала телом прикрывать дверь от вероломного посетителя, что-то при этом выкрикивая. Горелый с легкостью отодвинул рукой женщину и ворвался в кабинет. Напротив, председателя горисполкома сидели два скромных просителя.

– Иван Семенович, ты, что себе позволяешь? – Заикаясь, выговорил председатель.

– Владимир Эдуардович, я его не пускала, – попыталась оправдаться секретарша, – он сам ворвался.

– Вон, – негромко произнес Горелый, – просителей и секретаршу, как ветром сдуло из кабинета. – У нас ЧП, выгони из приемной всех и девку свою тоже.

Владимир Эдуардович послушно вышел из своего кабинета, извинился, что сегодня не сможет больше никого принять, отпустил своего секретаря, запер приемную на ключ и вернулся для разговора с начальником ГУВД. Все это время Горелый продолжал стоять, когда вернулся хозяин кабинета, подполковник обвел взглядом помещение и выдернул телефонный шнур из розетки.

– Иван, ты меня пугаешь, – недовольно засопел Савельев, – ты скажешь, наконец, что случилось.

– Твой ублюдок, изнасиловал и убил Ларису Сарову, дочку директорши музыкальной школы.

– Иван, что ты за чушь несешь? – Разозлился Савельева, – какой еще это мой ублюдок.

– Сашка, сыночек твой драгоценный, – начальник ГУВД растянул губы в усмешке.

– Мой сын, – лицо мера города вытянулось, он даже постарел мгновенно на десять лет. – А где в это время был твой Тимофей и его друг Никита?