Холод, согрей
Шрифт:
– Устала?
Леарит положила голову ему на плечо.
– Сделать бы так, чтобы завтра не наступило…
Эгорд подумал о комнате в подземелье.
«Чтобы завтра не наступало» – идея теперь вполне осуществимая.
Нет, мысли прочь. Сейчас не до забот, здесь только он и она, а мир до утра пусть катится к бесам.
– Всякий раз, когда мы здесь, – говорит Эгорд, – думаю, что следующего раза может не быть. Лучше просто наслаждаться, пока время есть, выжимать из каждого мига все соки.
Леарит
– Выжимать…
Танец привел к берегу.
Совсем близко от Эгорда – бриллианты в глазах Леарит, росинки на ресницах и бровях.
Эгорд слепнет от поцелуя, два тела яростно сливаются в существо, что себя не осознает, лишь страстно пьет из себя жар, как свихнувшийся от голода вампир. Существо становится Эгордом и Леарит лишь на берегу. Берег устлан льдом и снегом, но снег теплый, как пляжный песок, а лед горячий, словно нагретые солнцем камни.
…Просыпается от жжения на указательном пальце. Око Асимиры.
Вот Ямор! Уже утро?
Эгорд пропитан теплом Леарит, девушка спит, от запаха ее кожи у Эгорда в груди трепет, разлеплять веки не хочется.
Но «окольцо» жжет так, будто палец в зубах у детеныша виверны.
Кто же такой настойчивый? Тиморис? Вечно дергает по пустякам с такой рожей, будто случилась катастрофа. Или Халлиг? Наверное, только проснулся, бедняга, хочет продолжить разговор о странной комнате.
Из Ока бурчит:
– Р-р-р, гребаное кольцо! Копье в задницу тому, кто его сделал! И все из-за этой психованной дуры! Подумать только, я – Я! – великий воин, прозванный среди демонов Пожирателем Душ, унизился до того, что пытаюсь разбираться в магических побрякушках…
Эгорд подскочил, туловище оперлось на локоть.
– Хафал?!
– Ааа, наконец-то! – говорит «окольцо». – Век бы не слышать твой поганый голос, ледяной червяк! Но пришлось убить на это целый час. Дожил, Ямор меня дери!
Отдышавшись, Хафал выдает громко:
– Чтоб ты заморозил в сосульку свой крошечный…
Эгорд накрыл «окольцо» ладонью, рычание заглушилось, смотрит на Леарит, опасаясь за ее покой.
Девушка тихо простонала, свернулась клубочком.
Сопение безмятежное…
Эгорд выдохнул, ладонь с кольца убралась.
– Я тоже рад тебя слышать.
– Р-р-р, дерьмовое кольцо! Налезло только на мизинец. Пока насаживал, содрал мясо! И все из-за этой истерички!
– Я же отдал кольцо Велире. Почему на связь вышел ты?
– Этой дуре снова захотелось показать, какая она… гр-р-р-р-р!.. Придушу, стерву!
– Объясни внятно, что стряслось!
– Р-р-р…
Судя по тону рычания, демон в сомнениях. Не хочет обращаться к врагу за помощью, но нечто заставляет.
– Тут… в общем, это…
Торс Эгорда оплели изящные руки, на плечо опустился подбородок Леарит, девушка
Эгорд хочет извиниться, что разбудил, но, кажется, смысла нет – его прекрасная богиня поглощена тем, что происходит, не меньше, чем он.
– Ну? – сказал Эгорд в кольцо.
Оттуда сдавленный хрип, демон жаждет послать ледяного мага в неведомые дали, но…
Сердитый вздох.
– Велира исчезла.
Глава 5
Эгорд спускается по склону горы к месту назначенной встречи на розовом облаке телекинеза, фигура в доспехах со сложенными на груди руками плывет величественно, ровно, даже меч за поясом не качается, зато играет волнами плащ.
– Ты уверен, что идея хорошая? – кричит вслед Тиморис.
Прыгает по глыбам льда, точно горный козел, но все равно поспевает за Эгордом едва.
– Мы каждый день ходим в пещеры под скалами напоминать Хафалу, чтобы не совался в крепость. А теперь ты приглашаешь его к нам!
– Сейчас так удобнее, – сказал Эгорд.
– А где Леарит?
– Снаряжается. Чую, сегодня придется идти в пещеры вновь.
– Вот Ямор! Этот дерьмопаук наверняка что-то сделал с Велирой, а теперь сочиняет, что она, мол, куда-то пропала… Убью, гада!
– Разберемся.
Приближаются к алтарю.
Эту площадку на середине склона Эгорд создал для Халлига. Старшие жрецы привыкли совершать молитвы в храмах. Но где взяться храму на острове, что раньше принадлежал темным магам… Поначалу Халлиг возносил молитвы у себя в покоях, но когда остров получил мощную магическую подпитку в виде снежно-ледяной ауры, Эгорд сотворил гигантский ледяной алтарь.
Воин-маг приземлился на полукруглый ледяной утес, тот всажен в гору, словно бог наступил башмаком, а каблук остался. Поверхность площадью с бальный зал во дворце мэра такая же ровная и блестящая, как пол в том зале. По краю полукольца возвышаются статуи богов, в середине – статуя Малиина, главного бога. Чтобы обозреть ледяные лица, голову пришлось запрокинуть.
Ветер усилился, снежинки танцуют бурно.
К Эгорду спрыгнул Тиморис. Оба идут к статуе слева, там из-за ноги бога мелькнул кончик здоровенного скорпионьего хвоста.
– Держи себя в руках, дружище, – попросил Эгорд.
– Если этот уродец тронул Велиру, то извиняй, Эгорд. Я его на котлеты…
Дальше Тиморис бубнит, не разобрать, кулак шлепнул в ладонь.
За статуей лежит демон. Руки за голову, согнутое колено лениво покачивается туда-сюда. Над блестящим от хитиновых панцирей телом извивается не менее блестящий хвост, жало вырезает на ноге бога непристойное слово, дымит стекающая по льду зеленая кислота-яд, лед исчерчен руганью от пяты до лодыжки.