Холод твоего сердца
Шрифт:
Так-то оно так, но если слишком сильно увлекаться банальной местью, то можно упустить главное ради чего все люди земли сражаются с демонами — победу. Не маленькую и локальную, а большую и единственную. Ту, которая «только одна на всех». Для всех людей планеты Земля. Их главная цель: вернуть человеку ранее принадлежавший ему мир. И какой бы далёкой и несбыточной не казалась бы эта цель — именно она и есть та, что «на всех одна», ради которой можно отдать всё, что угодно — свою жизнь, чужую, сотни и тысячи чужих жизней.
— Думаю высшие демоны скоро узнают о наших планах атаковать их материнские миры, — предположил Неркаги продолжая что-то щелкать на планшете.
— Полагаю,
— Или информацию мог слить наш друг Юсси Хейккинен, — добавил аналитик.
— Ну или так, — согласился контрразведчик. — В любом случае мы исходили из того, что рано или поздно Наместник узнает о планах ответного удара. Высшие демоны поймут грозящую им опасность и постараются её предотвратить. Вот только ничего не получится! Если они не станут дожидаться лета и попытаются отбить нижневаровский портал до конца зимы, то положат свои когорты на подступах к укрепрайону, превращённому в настоящую крепость. А если решат дождаться лета, то опоздают.
— Вот это вряд ли, — заговорил Башуров. — Наместник, к сожалению, не дурак и не станет попусту сливать подвластные ему орды в снежных просторах. Не зря он привлёк столько эльфов пытаясь замедлить наше наступление. Нет, основную массу своих легионов он постарается придержать до наступления тепла.
— А жаль! — прокомментировал Ветлицкий.
Верховный согласился: — Жаль. Очень жаль, что последний наместник далеко не такой дурак как предыдущие. Но при этом допустить угрозу другим мирам доминиона он не может. Повелитель его не похвалит если человечество сумеет спалить пару их крупных ульев. Да ещё и «грязными» бомбами. Подобна провинность грозит текущему Наместнику смещением, если не смертью. Пока новый Наместник примет дела, пока подхватит в свои лапы оборванные цепочки управления, лето пройдёт и наступит зима — время людей.
Ветлицкий хмыкнул: — Пытаемся переиграть Наместника на политическом поле.
Стальной генерал поднял глаза: — А что ещё нам остаётся?
Они помолчали. Чуть слышно щёлкала одна из ламп, видимо скоро перегорит и потребует замены.
Неркаги спросил Ветлицкого: — Твои люди на объекте готовы?
Он знал, что готовы, но всё равно спросил. Нервы.
Егор кивнул.
— Значит остаётся только ждать.
— Да, ждать подходящего случая и надеяться, что никто ни в чём не ошибся… слишком сильно.
Недостаток авиационной поддержки после отбитой атаки с моря на Мурманск ощущался во всех частях действующей армии. Где-то требовалось нанести удар с воздуха, но не имелось возможности. Все оставшиеся истребители задействованы на других участках. Катастрофически не хватало машин. Круглосуточно работающие авиационные заводы в Мурманске обещали дать партию в восемь новых истребителей в течении четырёх месяцев. Но этого было мало, слишком мало.
Налётам стай горгулий, драконов и высших демонов противостояли средства противовоздушной обороны. Комплексы «триумф»
Молодой городок, выросший вокруг нижневартовского портала, не имел официального имени, но жители привыкли называть его «Страж портала». И в самом городке, и в окрестностях, пронзительный ревун воздушной тревоги сделался привычным, знакомым звуком. Плотное противовоздушное прикрытие защищало город от налётов, а выстроенные оборонительные ряды, похожие на ощетинившиеся стволами мощные волноломы, должны прикрыть от наступления демонических орд по земле.
Мизгирь Горазда и Николая являлся маленькой частью выстроенного командованием вокруг портала оборонительного рубежа. Но в том-то и дело, что пока другие пилоты ведут свои машины в танковых клиньях, глубоко заходят на контролируемую демонами территорию. Они сидят на охране тылового объекта. Пусть находящегося на переднем крае, но всё равно тылового. Подобное положение вещей вполне устраивало Золотилова, но категорически не нравилось Горазду.
— Радуйся дурак, — с позиции умудрённого жизнью старшего лейтенант учил напарника Николай. — Успеешь ещё навоеваться. Или забыл, что было во время освобождения Когалыма и штурма Нижневартовска?
Горазд упрямо наклонял голову: — Не забыл.
— Ну вот, — подводил итог спору Золотилов.
Впрочем, все эти разговоры между напарниками были не о чём. На войне командование решает, когда бойцам отдыхать, а когда идти в бой. Пришёл их черёд. И теперь уже Горазд пребывал в резком возбуждении, а Николай хмурился и заранее предавался сожалениям о подошедших к концу немногих спокойных днях. Всё это он делал, ещё даже не успев собраться и сдать их уютную жилую ячейку.
Приказ касался всей пятёрки, поэтому непосредственный командир оставался тот же самый, а вот с более вышестоящим командованием следовало познакомиться. Также как с боевыми товарищами из соседних подразделений.
Золотилов вынес вердикт: — Не нравится мне это.
— Ты так уже сто десятый раз говоришь, — не преминул отметить Горазд.
Разговор проходил на подходе к недавно построенному дому офицеров. В одном из больших залов дома командование собирало задействованных в операции бойцов и обещало обрисовать поставленную задачу. На самом деле немного странно, что им вообще ничего не сообщили заранее. Какая-то секретная операция или просто контрразведчики в очередной раз проявляют бдительность тем, что засекречивают всё подряд, вплоть до графика посещения бани солдатами? Последнее, конечно, гуляющая по армии шутка. Но ведь откуда-то она взялась когда-то.
— Во-первых не сто десятый, а, максимум, двадцать третий раз, — поправил Золотилов. — Но раньше я говорил в целом, без конкретики. Теперь же точно знаю, что именно во всём этом мне не нравиться.
Они подошли к большому зданию, составленному из тех же сборных контейнеров из которых строители выбрасывали лишние стенки, тем самым собирая внутренние помещения требуемой конфигурации. На входе стояла пара пехотинцев в тяжёлой броне. У каждого за спиной здоровенное ружьё очень серьёзного калибра. Только из такого и был шанс положить низшего демона с первого выстрела или пробить магический шит не слишком сильного мага. В стороне от входа, за мешками с песком, топорщилось в небо дуло стоящего на подставке пулемёта.