Холод
Шрифт:
И вот, наконец, в окне показалась одинокая фигура. Это был мужичок, одетый в старый драный армяк. На голове его был колпак с оторочкой то ли из меха, то ли из войлока, на ногах — сапоги. Не сказать, что его наряд меня удивил: мужик своим внешним видом не выбивался из общего фона и хорошо вписывался в картину средневековой улицы.
Человек не вызвал у меня больших опасений. Оружия при нём я не заметил — ни огнестрельного, ни холодного — значит, и бояться нечего. Не зубами же он меня загрызёт, в самом деле. И всё же как-то не по себе было при виде его: походка странная, косолапая, движения неестественно резкие. А в голове моей так и вертится это
А ещё более странным мне показался тот факт, что мужичок не обратил ни малейшего внимания на мои следы. Ноль реакции. Даже голову не повернул в сторону дома, шёл и смотрел в одну точку, словно погружённый в раздумья. И это при том, что других человеческих следов поблизости нет, да и город, судя по всему, заселён не густо.
Подумав, что тип неопасен, я решил выйти и окликнуть его. Какой-то иррациональный страх сжимал мою душу скользкой лапой, но я всё равно пошёл. Ведь много ли у меня вариантов? Если это живой человек, у него можно выведать что-нибудь полезное. А если нет… тогда я буду знать, что за существа в человеческом обличье тут обитают. Главное, чтобы это знание не стоило мне жизни… Успокаивал лишь факт наличия у меня двух пистолетов, сабли и кинжала.
Но когда я спустился на первый этаж, возникла мысль поинтереснее: проследить за прохожим, узнать, куда он держит путь. Я выждал минут десять и вышел. За это время мужик проковылял всего какие-то два квартала.
Медленно ступая по мостовой, укрытой тонким снежным покрывалом, и стараясь не греметь по камням ботфортами, я двинулся за странным мужиком. Попутно я осматривал улицы, пересекающие ту, по которой шёл. К счастью на них было так же пусто, как и на моей. Город словно вымер.
А впереди раскачивалась спина мужика в армяке. Он шёл, не меняя направления и не оборачиваясь — всё так же смотрел в одну точку. Монотонность его движений ассоциировалась скорее с заведённым механизмом, нежели с живым существом.
Один раз человек всё же остановился. Я тоже замер, ладонь моя легла на рукоять пистолета в нагрудной кобуре. Я мысленно приказал курковым хрусталикам зажечься и приготовился к худшему. Но мужик постоял-постоял и пошёл дальше. А я — за ним.
Меня давило чувство абсурдности происходящего. Ещё вчера я ехал домой, в свой родной посёлок, ещё вчера я был обычным гражданином с семьёй и ипотекой, а сейчас я брёл по вымершему средневековому городу, следуя за каким-то странным типом. Да ещё и совершено не вдуплял, какого лешего тут происходит, кто я и где я. От мыслей опять начала пухнуть голова, и я снова запретил себе думать про это место и сосредоточился на цели — странном мужике.
Мы вышли на площадь. Посреди неё стоял помост с виселицей. Три петли слегка покачивались на ветру. Напротив серела громада готического храма с двумя башнями, наполовину разбитым окном-«розой» над входом и статуями в нишах фасада, что наблюдали за всем происходящим безмолвными каменными взорами.
Мужик остановился возле помоста и застыл. Я думал, что как и прошлый раз, он скоро пойдёт дальше, но у того, слово батарейка села. Я ждал минуту, две, пять… Человек не двигался. Нас разделяли шагов сорок-пятьдесят.
Осторожно, стараясь не издавать громких звуков, вынул из ножен саблю, а из кобуры — пистолет. Наличие оружия в руках придало уверенности. В конце концов, передо мной просто человек. Может, дурачок местный или что-то в этом роде. Пуля и не такого остановит.
Я попытался обойти его. Всё-таки тип казался мне очень странным, а лица его я до сих пор не
И вдруг существо обернулось — стремительно и резко. Я вздрогнул, и сердце ушло в пятки. Теперь я, наконец, отчётливо разглядел его лицо. В общих чертах оно было похожее на человеческое… но таковым не являлось. Высохшая, серая, неестественно вытянутая физиономия чуть ли не до самых глаз заросла спутанными клочками волос и напоминала морду какого-то неведомого зверя. Но ужаснее всего выглядели глаза, а точнее, глазницы, потому что глаза у существа отсутствовали, а вместо них чернели две пустые дыры. Руки монстра были волосаты и худы, с длинными кривыми пальцами, заканчивающимися когтями.
Мы замерли на миг, глядя друг на друга. Существо разинуло пасть, показав два ряда острых длинных зубов, и издало душераздирающий вопль, а затем ринулось на меня.
Я не ожидал такой прыти. Я попятился, вскинул пистолет и выстрелил. Промазал: рука дрожала. А монстр уже преодолел разделявшее нас расстояние. В следующий миг пасть существа оказалась напротив моего лица. Тьма заглянула мне в душу. Инстинктивно я закрылся рукой, и предплечье пронзила боль. Монстр сбил меня с ног. Его зубы рвали и дробили мою левую руку. Кости хрустели в мощных челюстях существа. Казалось, вот-вот оторвёт. Я орал от боли, а правой рукой, которая мёртвой хваткой сжимала саблю, отмахивался от когтистой лапы, что пыталась дотянуться до моего лица.
Когти полоснули меня по голове. Клинок оказался меж рёбрами существа. Я сам не понял, как это произошло. Похоже, сработали какие-то натренированные рефлексы моего нового тела, ибо я сейчас ничего не соображал: ужас и боль затмили рассудок.
Монстр отпустил мою руку и снова заорал. Я почувствовал, что он ослаб, и собрав последние силы, отбросил его. На моё счастье, существо было невысокого роста, на голову ниже меня, и не очень тяжёлое.
Оно откатилось по заляпанному кровью снегу и попыталось встать. Существо хрипело и дёргалось, хватаясь за пронзённый бок, из которого струилась чёрная жижа. А я поднялся на четвереньки. Мозги не работали, мной двигал лишь инстинкт самосохранения, и именно он дал понять, что если урода не добить, он сам меня прикончит. Опираясь на здоровую руку, я каким-то чудом встал на ноги и, подскочив к жуткому мужику, принялся колоть саблей его дёргающуюся и верещащую тушу. Клинок окрасился чёрным, чёрная кровь разлеталась вокруг брызгами, а я колол и колол, пока существо не затихло.
Обессилив от боли, я завалился рядом. Левую руку я ощущал, как свербящий кусок мяса, я даже пальцами не мог пошевелить, а лицо заливала кровь из раны на голове. Снег вокруг окрасился красно-чёрным. Пистолет валялся в одной стороне, слетевшая во время драки треуголка — в другой.
Мир этот был местом даже более жутким и опасным, нежели я предполагал изначально, хоть я и до этого не ожидал от него ничего хорошего. Первый встречный оказался монстром, который чуть не прикончил меня. А если учесть, что я потерял море крови, что левое предплечье раздроблено, и рукой я больше пользоваться не могу, да ещё и заражение скоро начнётся, можно считать, что всё-таки он меня убил. Я его — конечно, тоже, но это слабое утешение. Теперь я — не жилец.