Холод
Шрифт:
Усевшись на кровать, я скинул ружьё и заплечный мешок. Какое же облегчение я испытал! Все кости и суставы ломило. Хотелось сбросить с себя снаряжение и одежду и утонуть в перинах. Желудок требовал есть. Но чтобы разогреть пищу, надо спускаться на кухню, а мне уже лень было куда-то идти.
Мой взгляд упал на большое полотно, завешанное драпом. Похоже, там зеркало. А я ведь ещё даже не знал, как теперь выгляжу.
Я подошёл к полотну и отдёрнул драп. Действительно: ростовое зеркало в массивной резной оправе. Фонарь осветил отражение. Передо мной стоял белокурый паренёк лет семнадцати-восемнадцати
— Сойдёт, — хмыкнул я.
Но как же странно было видеть в зеркале вместо себя совсем другого человека! Я долго стоял, привыкая к своему новому отражению. Трудно было осознать, что теперь это — я.
Я уже хотел отойти. Отвернулся и замер. Что-то было не так. Я снова посмотрел в зеркало. Паренёк в отражении стоял, не шевелясь. У меня волосы на голове поднялись дыбом, и я отшатнулся. Отражение осталось на месте, оно даже не собиралось повторять мои движения, как полагается любому нормальному отражению. Я стоял и хлопал глазами, а парень в зеркале поднял руку и указал на меня пальцем.
— Ты! — воскликнул он. Сложно было понять, откуда доносится его голос — казалось, отовсюду. — Ты отнял моё тело! Верни его!
Пятясь, я наткнулся на спинку кровати. Меня охватила паника. «Бежать!» — вот всё, о чём я сейчас думал. Надо бежать отсюда как можно дальше.
— Отдай моё тело, ты — жалкое отродье Бездны! — ненависть слышалась в голосе юноши. Он рванул вперёд и упёрся руками в стекло с обратной стороны.
Я вздрогнул. Нет, это уже слишком! Я либо уже сошёл с ума, либо скоро свихнусь. Монстры, исчезающие улицы, а теперь ещё и изображение в зеркале, которое требует вернуть ему тело… Что дальше?
Надо было прекратить это. Я выхватив пистолет, я пальнул в зеркало, Раздался звон и стекло сверкающими в свете фонаря осколками посыпалось на пол.
— Думаешь, ты избавился от меня? — снова раздался голос. — Я доберусь до тебя, найду тебя, где бы ты ни был. Верни моё тело!
Я схватил ружьё и мешок и выскочил вон из комнаты.
— Далеко не убежишь, — кричал вдогонку голос. — Я найду тебя!
Я сбежал на первый этаж. Сюда голос не доносился, но останавливаться я не стал. Отпер входную дверь и выскочил на улицу. Меня гнал ужас. Даже бродившие по городу твари не казались столь жуткими, как живущее собственной жизнью отражение в зеркале, которое грозилось отнять моё тело.
Поправив надетый наспех мешок и лямку ремня фузеи, я быстро зашагал по мощёной дорожке прочь от особняка. Я постоянно оглядывался, словно боясь, что отражение выберется из зеркала и погонится за мной. Тут я оставаться не собирался. Город близко. Найду какой-нибудь домик на окраине, где нет зеркал, и там заночую. А сюда больше — ни ногой.
А где-то в бездне городских улиц уже завыли существа. Их что-то разбудило, а может, ночами они были более активны, нежели днём. И у меня возникли сомнения: действительно ли оказаться в зубах чудовищ лучше, чем по соседству с, в общем-то, безобидным отражением, которое пока кроме угроз ничего плохого мне не сделало? С другой стороны, монстры хотя бы понятны, их убить можно, в конце концов, а чего ждать от
Впереди показались две маленькие красные точки. Я замер. Вскоре луч фонаря высветил высокую фигуру в чёрных одеяниях, которая плыла над землёй, едва касаясь снежного покрова краями своей траурной хламиды. Красные точки оказались глазами существа.
— А ты что ещё за чучело? — пробормотал я и попятился.
Путь из сада был отрезан красноглазой страхолюдиной, надо искать другую дорогу.
В кустах по обе стороны от меня раздались шорох и лязг железа. Не желая узнавать, что там происходит, я развернулся и бросился к особняку. Ветви били меня по щекам, я жмурился, чтобы не стегнуло по глазам. Моё снаряжение гремело на всю округу.
На пути оказался человек. Он был одет в широкие штаны до колен, сапоги с отворотами и кирасу поверх кожаного жилета. Одежда частично сопрела, а кираса проржавела в нескольких местах. В руках человек держал алебарду. Луч фонаря осветил его лицо, а точнее то, что осталось от него. На гнилом черепе виднелись обрывки кожи, а в глазницах — такая же тьма, как и у других монстров. Передо мной стоял оживший мертвец. Слева и справа в кустах я видел чёрные фигуры. Они бряцали доспехами и оружием и двигались ко мне.
Времени на раздумья не оставалось. Я выхватил саблю. Мертвец замахнулся алебардой, но я оказался проворнее: мой клинок вонзился ему снизу в подбородок. Рядом, как из-под земли, вырос ещё один дохлый боец тоже в кирасе, да ещё и в шлеме — таком же ржавом. Я высвободил саблю и, уклонившись от острия алебарды, нацеленного мне в лицо, вогнал клинок мертвяку в подмышку, не защищённую доспехом.
За мной показался ещё один. В руках его чернел здоровый двуручный меч. Я схватил мертвяка, в подмышке которого была моя сабля, и закрылся им. Меч обрушился на шлем дохлого солдата. Я толкнул того ногой, вытаскивая саблю, и боец опрокинулся на своего товарища с двуручником.
Путь был свободен, я ринулся со всех ног прочь. Кто-то снова выпрыгнул на меня из кустов, позади трещали ветви, и гремело железо, а я улепётывал, даже не оборачиваясь. Казалось, целая армия мертвецов поднялась из земли, чтобы убить меня.
Обогнув особняка, я снова оказался среди зарослей. Тут они были не столь густые. Я нёсся по какой-то тропинке, пока возня позади не стихла.
До сих пор не понимал, как удалось отбиться. В сражении я вообще не думал, что делаю. Моё тело действовало инстинктивно. Похоже, парень умел неплохо драться на саблях, и теперь эти навыки сослужили мне отличную службу. А мир не прекращал ужасать меня. Прежде почему-то казалось, что за городом безопаснее, но тут тоже монстров хватало.
Я забрёл в заросли густой травы, потом оказался среди кустарника. Дорожек тут уже не было, клумб — тоже. Сад остался позади, а на пути моём сплелись непролазные дебри. Но я всё равно лез вперёд: боялся, что красноглазое существо вместе с армией мертвецов нагонят меня.
Под ногами захлюпала почва, и я провалился почти по колено в какую-то жижу. Остановился. Осмотрелся. Впереди в свете фонаря желтели камыши. Во тьме чернели стволы мёртвых деревьев, уткнувшихся в серое небо. Всё ясно: я забрёл в болото. Дальше пути нет.