Холодная гавань
Шрифт:
— Не буду врать, что это взаимно, — ответил Крэйг, направляясь к одному из кресел. Он сел и закурил сигарету. — Не надо воспоминаний.
— Не надо обид, дорогой мой, это ни к чему не приведет нас.
— Конечно, но я не могу забыть, что был для вас слепым инструментом.
Мунро сел напротив.
— Сказано красиво… и верно. Что с рукой? Шмидт посмотрел вас?
— Он считает, что мне понадобится доктор, на всякий случай.
— Нет проблем. Мы позаботимся об этом. Это дело с Дитрихом, Крэйг. Настоящий успех, поздравляю! Вы показали свое обычное
— А сколько заложников они расстреляли, мстя за него?
Мунро пожал плечами:
— Это война. Не думайте об этом. Крэйг заметил:
— Анн-Мари тоже так говорила. Теми же словами.
— Да, я был весьма обрадован, услышав, что она помогала вам. Она работает на меня, вы знаете.
— Тогда помоги ей Боже, — сказал Крэйг с горечью.
— И вам, дорогой мальчик. Вы ведь в армии. Крэйг наклонился, швырнул сигарету в огонь.
— Я знаю, черт побери. Я американский офицер, майор ОСС. И вы не можете тронуть меня.
— Конечно, могу. Я работаю под прямым руководством генерала Эйзенхауэра. Холодная гавань — совместный объект. Хейр и четверо его ребят — американские граждане. Вы будете со мной, Крэйг, по трем причинам. Во-первых, потому, что вы теперь слишком много знаете о Холодной гавани. Во-вторых, потому, что вы мне нужны здесь. Скоро начнется высадка, и вы можете быть очень полезны здесь.
— А третья причина? — спросил Крэйг.
— Все очень просто. Вы офицер вооруженных сил своей страны, как и я, и обязаны выполнять приказы. — Мунро встал. — Хватит разговоров, Крэйг. Мы спустимся в паб, найдем Хейра и скажем ему и его мальчикам, что вы теперь «член клуба». — Он повернулся и пошел к двери, а Крэйг последовал за ним, чувствуя странную пустоту и отчаяние в душе.
«Висельник» был именно таким, каким всякий ожидал бы его увидеть, — типичный английский деревенский паб. Пол был выложен каменными плитами, в открытом камине горел огонь, столы были рубленые и очень старые, а скамейки деревянные, с высокими спинками. Старый бар был отделан красным деревом, за ним на полках выстроились батареи бутылок. Джулия, толкавшая кружки с пивом по стойке, выглядела здесь нелепо, как и люди в немецкой форме, склонившиеся над своим пивом.
Когда в сопровождении Осборна и Еджа вошел бригадир, Хейр сидел у огня и читал газету, потягивая кофе. Он встал и крикнул по-немецки:
— Внимание! Генерал!
Люди вставали, щелкая каблуками. Бригадир махнул рукой и сказал на приличном немецком:
— Вольно. Пейте дальше. — Потом обратился к Хейру: — Не надо формальностей, Мартин. Будем говорить по-английски. Поздравляю. Прекрасно сработано прошлой ночью.
— Благодарю вас, сэр. Мунро грел спину у огня.
— Да, вы действовали по собственной инициативе, и это прекрасно, но в будущем постарайтесь согласовывать все со мной.
И тут встрял Едж:
— Существенное замечание! К тому же могло оказаться, что галантный майор предназначен для одноразового использования. — Опасный огонь вспыхнул в глазах
— Успокойся, Мартин, — сказал Мунро. — Молодой болван, но пилот гениальный. Давайте все выпьем. — Он повернулся к Крэйгу: — Это не значит, что мы все тут алкоголики, просто ребята работают ночью, поэтому они пьют свою рюмку утром. — Он громко обратился к присутствующим: — Слушайте все. Вам теперь известно, что это майор Крэйг Осборн из Отдела стратегической службы. Но вы еще не знаете, что с этого момента он будет одним из нас здесь, в Холодной гавани.
Наступила тишина. Джулия застыла у бара с помрачневшим лицом, но Шмидт поднял свою кружку:
— Помоги тебе Бог, начальник.
Все рассмеялись, и Мунро обратился к Хейру:
— Представь ему людей, Мартин. Псевдонимы, разумеется.
Главный старшина Лангсдорф, стоявший ночью у руля, был американцем. Хардт, Вагнер и Бауэр — тоже. Шнайдер, инженер, явно был немцем, а Виттиг, Браух и Шмидт — английскими евреями.
Крэйг вдруг почувствовал сильное головокружение. Он был весь мокрый, лоб его пылал.
— Здесь жарко, — сказал он. — Чертовски жарко. Хейр посмотрел на него удивленно:
— Вообще-то, утро довольно прохладное. С тобой все в порядке?
Подошел Едж с двумя стаканами. Один из них он отдал Мунро, другой — Крэйгу: — Ты кажешься мне настоящим ценителем джина, майор. Опрокинь его. Он вдохнет огонь в твое сердце. Джулии это понравится.
— Чтоб тебя разорвало! — сказал Крэйг, но стакан взял и выпил.
— Нет, старик, главное — победить ее. — Едж скукожился на скамейке. — Хотя, кажется, она хранит себя для себя.
— Ты поганый злобный поросенок, Джо! Едж посмотрел на него, изображая обиду:
— Неустрашимый человек-птица — вот я кто, старик. Галантный рыцарь неба.
— Как Герман Геринг, — сказал Крэйг.
— Совершенно верно. Великолепный летчик. Он завладел «летающей крепостью», после того как убили фон Рихтгофена.
Крэйг услышал свой голос как бы со стороны:
— Интересная мысль, герой войны — психопат. Вы должны себя чувствовать как дома в этом Ю-88, что стоит на взлетной полосе…
— Ю-88 С, старик, будем точными. Система форсажа его двигателя отрывает меня от земли на четыреста метров.
— Он забыл, что эта система работает от трех баллонов с нитрифицированным кислородом. Достаточно одной пули — и он окончит свое существование в виде облачка мельчайших частиц, — заметил Мартин Хейр.
— Эй, не будь таким вредным, старик. — Едж подвинулся к Крэйгу. — Этот сокол — просто конфетка. Обычно его экипаж состоит из трех человек. Пилот, штурман и стрелок. Мы внесли некоторые усовершенствования, так что теперь я могу управлять им в одиночку. Например, лихтенштейнская радарная установка, которая позволяет видеть в темноте, — они перенесли ее в кокпит, так что я сам могу видеть и…