Холодная месть приятнее на вкус
Шрифт:
– Да я вовсе не имела в виду, что ты сама будешь собирать информацию...
– стала оправдываться Тамара, которая и в самом деле намеревалась максимально оградить боевую подругу от участия в расследовании - дело касается близкого ей человека, к тому же, ей ещё нужно здоровье поправить.
– Формально мне нужно держаться в стороне, иначе Ладо быстро смекнет, что к чему. Созвонись, а если понадобится, встреться с Мариной и Инной и поспрошай, что им известно, ведь Ладо давно в журналистике. Эти девицы могут и других соратников по перу потрясти.
– Может быть, мне самой сходить в газету, в которой работал Владимир?
– Не обязательно, Томик. Все "самаритянки" знают, о чем расспрашивать, как направлять разговор в нужное русло. Для начала пообщайся с Инной и Мариной, а исходя из полученной от них информации, выстраивайте план беседы с коллегами Ладо.
– Хорошо, Ал, сейчас я им позвоню.
– Действуй, дорогая, - напутствовала её верная боевая подруга.
– Еще раз напомню, что твоя задача - координировать действия "самаритянок".
– Честно говоря, надоело сидеть на телефоне, - призналась Тамара.
– Ага, оперативной работы захотелось!
– Мне понравилось самой участвовать в расследовании. Когда мы занимались дачным убийством16, я ездила к свидетелям сама...
– ... и ощущала себя в гуще событий, - иронично продолжила Алла.
– Вот именно. Да и в расследовании убийства Вали17 я тоже принимала непосредственное участие. А теперь стала администратором.
– Но ведь и этим кто-то должен заниматься, - резонно возразила боевая подруга.
– Я понимаю. Но в данном случае я могу совместить то и другое.
– Тебе виднее, старушка. Но не слишком увлекайся, ведь время не терпит. Если ты будешь сама встречаться со всеми, немало воды утечет. А почему ты не привлекаешь Люлю? По прошлому расследованию мы уже убедились, что она бесценный источник сведений18.
– Она звонила мне на днях и сказала, что уезжает в командировку. Вернется завтра-послезавтра и тогда я её приобщу.
– А что наш Ниро Вульф отечественного разлива? Опять сидит и морщит мозг, предаваясь размышлениям о высоких материях?
– Да, Матвей у себя в кабинете, - сдержанно ответила Тамара.
Стучать на сокурсника она не собиралась, впрочем, как и на любого другого человека. Но, положа руку на сердце, от Матвея Лопаткина толку мало.
Попрощавшись с верной боевой подругой, Тамара набрала номер рабочего телефона Марины Градовой.
– Здравствуй, Марина, это Тома Семанкина.
– Здравствуй, Тамара, - без тени доброжелательности ответила та.
– У тебя найдется свободная минутка?
– Говори, я слушаю.
– Тепла в голосе сокурсницы не прибавилось, и "самаритянка" решила, что от Марины вряд ли будет толк. Тем не менее, она решила выжать из собеседницы по максимуму:
– Ты что-нибудь знаешь о Владимире Кохадзе?
– Что именно?
– Любые сведения, которые тебе известны, вы же трудитесь в одной сфере.
– А почему тебя это интересует?
Обычно спокойная Тамара стала немного раздражаться.
"Неудивительно,
– Если она и с мужчинами так же себя ведет, то любой предпочтет держаться от неё подальше".
– Дело в том, что он пропал, - максимально нейтральным тоном сообщила Тома.
– Ну и ?..
– не желала идти на контакт Марина.
– Мы выясняем, что с ним случилось.
– Кто это мы?
– продолжала допрос сокурсница, а Тамара подумала:
"Похоже, не я её, а она меня выспрашивает".
– Мать Владимира Кохадзе обратилась к Алле Королевой с просьбой помочь - наша верная боевая подруга не раз выручала людей в сложной ситуации.
– Не имею ни малейшего желания быть припутанной к вашим делам, отрезала сокурсница, подчеркнув слово "вашим", и повесила трубку, даже не попрощавшись.
– Да застрелись ты!
– в сердцах вскричала "самаритянка", невольно использовав сленг верной боевой подруги.
В приемную заглянула удивленная Олеся:
– Ты на кого так орешь?
– Да с Маринкой Градовой пыталась пообщаться, а она меня отшила. "Не имею ни малейшего желания быть припутанной к вашим делам", - передразнила Тамара сокурсницу.
– Эта пересушенная вобла вечно изображает из себя нечто, - фыркнула Олеся.
– Зачем ты ей звонила-то?
– Она теперь работает в дамском журнале. Я надеялась, что они с Ладо пересекались, ведь журналисты все друг друга знают.
– Маринка стала журналисткой?
– изумилась "самаритянка".
– Вот уж никогда бы не подумала. И как же она общается с людьми? Ведь слова в простоте не скажет, фригидка чванливая!
– Алла говорила, что некоторые самоутверждаются с помощью печатного слова.
– Это уж точно! Не завидую я бедным читательницам этого журнала. Представляю, какой шедевр может выйти из-под Маринкиного пера.
– Ладно, Леся, я уже поостыла и теперь в силах позвонить Инке Орлянской.
– Том, может быть, мне не ждать до завтра, а проехаться сейчас в "Алдонино"? Чем быстрее что-то выяснится, тем больше будет зацепок. Никогда не видела Аллу в таком состоянии, даже после гибели Виктора. Тогда она собралась, отринула эмоции и занималась расследованием. И сейчас ей нужно отвлечься, чтобы не фиксироваться на своей беде. Она человек действия, ей некогда сопли размазывать, если есть конкретное дело. Мне хочется хоть что-то узнать, пусть дело сдвинется.
– Поздно уже, Леся. На улице стемнело - куда ты поедешь на ночь глядя?
– Зато все свидетели дома. А завтра они уйдут на работу.
– Но ведь уже решено - ребята вас подстрахуют...
– Ввалимся мы в поселок вчетвером, а все жители сразу насторожатся.
– В общем-то в твоих словах есть резон... Давай, я посоветуюсь с верной боевой подругой.
– Да что ты дергаешь её по каждому пустяку!
– возмутилась Олеся.
– Ей и так досталось. И сама после ранения, и Сережа при смерти. Пусть хоть немного отдышится.