Холодная месть
Шрифт:
— Конечно, обязательно! — Явно наслаждаясь ситуацией, Рен потер ладони. — Я ведь живу ради раскрытия тайн!
Он по-хозяйски, бережно погладил стопку распечаток.
— Матерью Вольфганга Фауста была прапрабабушка Хелен. Такая вот родословная. Мать Хелен, Лени, вышла замуж за Андраша Эстерхази, который, кстати, тоже был врачом. Родители Хелен в настоящее время мертвы. — Рен помедлил. — Кстати, вы знаете, что Эстерхази — древняя и благородная венгерская фамилия? Во времена правления Габсбургов…
— Нельзя
— Хорошо, разумеется. — Оставив Габсбургов, Рен принялся загибать пальцы: — Бабушка Хелен — Матильда Шмид, в девичестве фон Фукс. Вольфганг Фауст — сын сестры Матильды. Общий родственник — прапрабабушка Хелен, Клара фон Фукс. Обратите внимание на женскую линию!
— Продолжайте! — нетерпеливо потребовал Пендергаст.
— Иными словами, — человечек горестно развел руками, — военный преступник доктор Вольфганг Фауст, врач концлагеря Дахау, удравший в Южную Америку, был двоюродным дедом вашей жены.
Пендергаст никак не отреагировал на это.
— Я тут нарисовал небольшое родословное древо…
Пендергаст взял протянутый клочок бумаги, покрытый закорючками, и, не взглянув на него, сложил и сунул в карман пиджака.
— Знаете, Алоизий… — Рен замялся, смутившись.
— Что такое?
— Единственный раз я захотел, чтобы мне ничего не удалось отыскать…
Глава 47
Нед Беттертон заехал на парковку агентства по прокату автомобилей и чуть ли не выпрыгнул из машины. Он энергично зашагал к зданию, улыбаясь во весь рот. Последние пару дней открытия и находки сыпались как из рога изобилия. И одним из этих открытий оказалось то, что, оказывается, Нед Беттертон — чертовски хороший репортер. Годы унылых отчетов о благотворительных аукционах, обедах в Ротари-клубе, родительских собраниях, похоронах и парадах на День поминовения научили делу гораздо лучше, чем каких-нибудь два года в Высшей школе журналистики Колумбийского университета. Правда, старикашка Крэнстон принимается истошно вопить всякий раз, когда Нед отправляется работать над будущей сенсацией… но теперь от занозы в боку временно избавились. Нед взял отпуск. Тут уж Крэнстон ничего не поделает. Древнему ублюдку следовало уже давным-давно нанять второго репортера. Теперь сам пусть отдувается: и о похоронах пишет, и о благотворительности.
Беттертон взялся за ручку стеклянной двери, резко потянул на себя. Настало время проверить еще кое-что, а заодно и свою удачу.
Внутри, сидя за одним из конторских столов офиса, Хью Фурье заканчивал дела с поздним клиентом. В первый год учебы в Университете штата Миссисипи в Джексоне Нед жил в одной комнате с Хью. А теперь Хью управлял единственным на семьдесят миль от Мэлфорша прокатом
Беттертон выждал, пока Хью вручит клиенту ключи и документы, и подошел к столу.
— Приветик, Нед! — сказал Хью, узнав старого приятеля, и его улыбка сделалась куда теплее и искренней стандартной благодушной гримаски, уготованной для клиентов. — Как дела?
— Да потихоньку, — ответил Беттертон, тряся протянутую руку.
— Хочешь поделиться сногсшибательной сенсацией? Душераздирающие новости с чемпионата по правописанию в местной средней школе?
Фурье хихикнул, довольный своей остротой. Беттертон натужно рассмеялся:
— А как дела в опасном бизнесе проката?
— Дел по уши. И даже больше. Кэрол сегодня заболела, и я тут бегаю, как одноногий калека на чемпионате по пинкам в задницу.
Беттертон опять принужденно рассмеялся, припомнив, что Хью считал себя первостатейным остряком. Обилию клиентов у Хью он не удивился: в международном аэропорту Галфорд-Билокси проводился крупный ремонт, немало линий перенаправили в местный аэропорт.
— Встречал кого-нибудь из старой университетской компашки? — спросил Фурье, складывая и выравнивая стопку бумаг.
Беттертон ответил, и завязалась обыкновенная болтовня старых приятелей о прежних временах. Спустя несколько минут Нед решил, что настала пора перейти к делу.
— Хью, старина, — сказал он заговорщицки, наклонившись над столом, — не сделаешь ли небольшое одолжение?
— Не вопрос! Сделаю! Отличная недельная такса на крошку с откидным верхом! — Фурье снова хихикнул.
— Мне бы узнать, не брал ли у тебя авто напрокат один тип…
— Один тип? — Улыбка Хью поблекла. — Зачем тебе это знать?
— Я же репортер.
— Так это для статьи? Боже правый, с каких это пор ты переключился на крутые новости, а?
Беттертон беспечно пожал плечами:
— Я всего лишь разнюхиваю немного для сюжета.
— Нед, знаешь, я ведь не имею права выдавать информацию о клиентах.
— Да мне нужно всего ничего. — Беттертон наклонился чуть сильнее. — Послушай, я тебе опишу этого парня, скажу, какую машину он взял. Мне нужно только его имя и откуда он прилетел.
— Ну не знаю… — нахмурился Хью.
— Клянусь, твой прокат никаким боком в моем сюжете не всплывет, я нигде и никому про тебя не скажу!
— Старина, это ж не пустяк… В нашем деле конфиденциальность — чуть ли не главное…
— Парень — иностранец. Говорит с европейским акцентом. Длинный, тощий. Под глазом бородавка. Носит дорогущий плащ. Взял он темно-синий «форд-фьюжн», скорее всего, двадцать восьмого октября.
Хью вздрогнул, и Нед отметил: попадание в десятку!
— Ты его вспомнил, правда?
— Нед, ну…